Сестра Керри. Теодор Драйзер

Верно, славный малый? Мы недурно провели с ним время.

      Буфетчик поставил перед ними бутылку, и, продолжая разговор, приятели налили каждый себе. Друэ, согласно этикету, наполнил свою рюмку на две трети, а Герствуд налил себе лишь несколько капель и добавил сельтерской.

      – Куда это девался Карио? – спросил Герствуд. – Уже недели две, как он не показывается.

      – Говорят, слег, – ответил Друэ. – Ведь у старика подагра!

      – В свое время немало денежек нажил, а?

      – Да, денег у него уйма, – согласился Друэ. – Но он долго не протянет. Теперь почти совсем не заглядывает в контору.

      – У него, помнится, только один сын? – спросил Герствуд.

      – Да, и притом из тех, что торопятся жить, – рассмеялся Друэ.

      – Ну, я не думаю, чтобы он мог сильно повредить делу, пока существуют другие компаньоны.

      – Да, я тоже не думаю, чтобы он мог нанести какой-либо ущерб.

      Герствуд стоял, прислонившись к стойке, в расстегнутом пиджаке, засунув большие пальцы обеих рук в карманы жилета. Свет ярко переливался в булавке его галстука и перстнях, и это придавало всему его облику приятную изысканность. Он казался воплощением утонченности и благополучия.

      Человеку непьющему и склонному к серьезным размышлениям этот огромный сверкающий зал, наполненный шумной, говорливой толпой, показался бы какой-то аномалией, странным извращением природы и жизни. Сюда бесконечной вереницей залетали мотыльки, чтобы погреться в теплых лучах яркого света. Судя по долетавшим обрывкам разговора, здешняя обстановка не располагала к интеллектуальным беседам. Мошенники, очевидно, выбрали бы более укромный уголок для обдумывания своих хитроумных махинаций, а политики не стали бы сходиться компанией и обсуждать секретные дела в таком месте, где всякий человек с острым слухом мог бы их подслушать. Пребывание в баре всех этих людей едва ли можно объяснить их пристрастием к вину, так как большинство тех, кто постоянно посещает эти великолепные места, отнюдь не страдают алкоголизмом. Тем не менее то, что люди собираются именно здесь и здесь болтают, здесь любят общаться и заводить знакомства, должно иметь какие-то причины. Несомненно, некие страсти, некие смутные желания вызывали к жизни такие своеобразные учреждения – иначе их не было бы на свете.

      Друэ, например, влекли сюда в равной степени как жажда удовольствий, так и желание блистать среди людей вышестоящих. Приятели, с которыми он здесь встречался, посещали бар потому, что, сами, возможно, того не сознавая, испытывали потребность в том обществе, в том внешнем блеске, в той атмосфере, какие они тут находили. В конце концов это явление можно было бы, пожалуй, рассматривать как признак, знаменующий улучшение общественных нравов, ибо хотя посетителей и влекли сюда чисто чувственные желания, в этом не было ничего дурного. Никому не может принести вред созерцание богато обставленного зала. В худшем случае это может вызвать в человеке, смотрящем на жизнь с грубо материалистической точки зрения, стремление жить столь же богато. Но и в этом случае надо винить не обстановку,