Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том восьмой. Нелли Шульман

Фридрих увидел и фрау Майер, хорошенькую женщину лет сорока, за рулем семейной машины. Отчим, англичанин, действительно был инвалидом. Фридрих рассмотрел костыль пожилого человека, побитую сединой голову:

      – Он лет на двадцать старше жены. Теперь я знаю, чем пригрозить фрейлейн Майер… – зал наполнялся. Фридрих разглядывал фото фрейлейн, в программке. Девушка едва заметно улыбалась, опустив большие, темные глаза:

      – Новая солистка оперы, выпускница Королевской Академии Музыки, мисс Адель Майер. Дебют в сольной партии: Пенелопа, леди Рич… – из программки Фридрих узнал, что опера посвящена царствованию королевы Елизаветы:

      – Шестнадцатый век, – смешливо подумал юноша, – евреев среди героев ждать не стоит. Герр Бриттен, автор, тоже не еврей… – он наткнулся на еврейское имя на оборотной стороне глянцевого листа:

      – За фортепьяно, приглашенный солист оркестра оперы, мистер Генрик Авербах, Израиль… – оркестр настраивался. Вынув бинокль, Фридрих нашел пианиста:

      – Дегенеративное лицо, как говорит Садовник. Еще и волосы длинные отрастил. Во времена фюрера, его бы выкинули на улицу, из любого оркестра. Евреи, вроде Мендельсона, только портили арийскую музыку… – переведя бинокль на партер, Фридрих замер:

      – Быть того не может. Или ему тоже поручили это задание? Я еще молод, его могли послать сюда, присматривать за мной… – в партере спокойно усаживался в кресло посланец нового рейха, якобы швейцарский делец, выступавший пять лет назад в гостиной Садовника:

      – Он остановился в «Талии», я проверил его вещи. Садовник сказал, что ему можно полностью доверять. Я подумал, что он, наверное, служил в танковых частях СС. Он небольшого роста… – светловолосый, с военной осанкой мужчина, носил безукоризненный смокинг. Фридрих, краем уха, услышал начало увертюры:

      – Я к нему не подойду… – он направил бинокль на сцену, – это против правил, но проследить за ним надо. На всякий случай, для безопасности движения… – бархатный, тяжелый занавес медленно раздвинулся. Фридрих решил спуститься в антракте в фойе партера:

      – Я не стану ему попадаться на глаза, но вдруг он здесь с кем-то встречается. Надо понять, с кем… – его кресло стояло в первом ряду яруса, у барьера: