Вальтер. Горькое молоко – 3. Владимир Козлов

заявление, и они решили узнать, что ей известно.

      – Надежда Константиновна, – подозвал её Колчак.

      Так он её ещё ни разу не величал, и ей было приятно.

      Она улыбнулась, кокетливо тряхнула косичками и, встав на месте, бросила:

      – Вам нужно, вы и подходите.

      – Слушай, кобылий корм, ты чего плывёшь, как говно по Енисею, качаясь по волнам. Или в ухо хочешь, сейчас дам, – выпалил Вовка.

      Крупица после таких слов сразу прекратила улыбаться и нервно задёргала своим маленьким носиком.

      – Ты чего, за нами сечёшь? Делать нечего, и к тому же, подсылаешь к нам своих шпиков. – Завязывай, давай? – выпалил Санька.

      – Буду, – назло вам буду, я вам покоя не дам, – высунув язык, сказала она.

      Санька, скривил губы:

      – Ну, берегись Крупа, мы про тебя всем расскажем, и в школе и здесь в лагере.

      – Интересно, интересно узнать, что это вы про меня можете наболтать?

      Она вопрошающе посмотрела на обоих.

      – А то. Мы с Колчаком вчера всё видели, как в лазарете тебе в задницу стеклянную пробирку совали, – замазку доставали.

      Такого наглого экспромта, Вовка от Саньки не ожидал.

      От сказанного её лицо и руки сию секунду покрылись красными пятнами, её затрясло.

      Она резко развернулась и побежала, посылая им:

      – Дураки! Дураки – и – и! Вчера в лазарете мне делали укол железа.

      Вовка с Санькой ликовали, наконец – то сшибли спесь с этой гордячки и правдолюбки. Теперь шпионить и ябедничать не посмеет. Но в душе Колчаку было стыдно за высказанную Санькой пошлость. И Надьку почему – то вдруг жалко стало. Он не представлял, как посмотрит ей в глаза в столовой.

      После такого позорного оскорбления Надя на обед решила не идти. Уткнувшись в подушку, она лежала, молча, никому не давая объяснений по поводу своего странного поведения. Вожатая Лара Давидовна, не добившись от неё ни слова, построила сама отряд и повела на обед. В столовой Вовка взглянул на её место, стул пустовал. Внутри зашевелился червячок тревоги, у него уже угасло желание реализовывать спланированную с Мареком затею, но пятиться назад он не будет. Уговор есть уговор.

      Плотно пообедав, отряд из столовой строем, направился в корпус на тихий час. Майку с ужами взять никак нельзя было. Она лежала в шкафу у Вовки. Вожатая могла заметить.

      – Подождём, когда она уйдёт с веранды, тогда я принесу майку, – заверил Вовка Саньку.

      – А если не уйдёт, что будем делать? – выпучил Санька свои синеокие глаза.

      – Тогда ползучих тварей ночью будем запускать.

      Лара Давидовна, как назло покидать веранду не думала. Уложив всех в кровати, она села на детский стульчик и открыла перед собой томик стихов Эдуарда Багрицкого.

      В корпусе стояла тишина, даже у мальчишек в палате не раздавалось посторонних звуков. Все спали. Обычно ей приходилось прилагать много усилий для неугомонных мальчишек, чтобы они приняли послеобеденный сон. Сегодня на удивление выдался