Любовное томление. Наталия Николаевна Антонова

лежащие на полу исчезли…

      В проёме возникла фигура Петра так внезапно, точно она материализовалась из воздуха.

      – Вы звали? – он оставался стоять на месте. Лунный свет падал ему на лицо и оттого Пётр казался инопланетно-далёким и желанным одновременно, как герой одной из сказок великого Андерсена.

      – Звала, звала, – сказала Инна, – ну чего ты там застыл?! Иди сюда.

      И видя, что он не двигается с места, добавила, – я расскажу тебе сказку, а то что-то не спится. Добрую сказку. В ней не будет ни злого волка, ни глупой Красной шапочки. Иди! – она шлёпнула ладонью по краю постели.

      Он подошёл. Осторожно опустился рядом и…стал смотреть на блики, разбегающиеся возле его ног.

      – Жила была на свете одна Прекрасная Дама, – сказала Инна, – она была очень гордой и независимой. Всё, что она достигла в жизни, было её собственной заслугой. Никому и ничем она не была обязанной. И хотя жила она во времена Больших перемен, всё у неё было: и любимая работы, и счёт в банке, и хороший дом, и много всего прочего, чем она гордилась. Пока однажды не вздумалось Прекрасной Даме отправиться в путешествие. Долго ли, коротко ли, она путешествовала, но однажды она заехала в заколдованный лес и… заблудилась.

      Инна взяла руку Петра, перевернула её ладонью к себе и неожиданно прижала к своей груди.

      Притихший Пётр, который до этого не сводил с неё изумлённых глаз, вздрогнул.

      – Дальше рассказывать? – спросила Инна шёпотом.

      – Рассказывайте, – хрипло ответил он.

      – Ну, вот, заблудилась Прекрасная Дама, и до того ей стало печально и одиноко, что защемило у неё сердце, защипало глаза.

      Спрыгнула Прекрасная Дама со своего верного коня, села на землю, обхватила голову руками и горько-прегорько заплакала. Сколько времени лились из её прекрасных глаз горючими ручьями слёзы, никому неведомо. Но только, вдруг, почувствовала Прекрасная Дама, как кто-то коснулся её плеча. Она подняла голову и увидела перед собой прекрасного юношу. Волосы его были точно пшеничный колос на солнце, глаза синеву затмевали. Роста и телосложения он был богатырского. А когда заговорил он, то показалось Прекрасной Даме, что льётся пригоршнями из серебряного ковша мёд сладкий да прозрачный.

      – Не плачь, – говорит он Прекрасной Даме, – нет на свете печали, что стоит твоих слёз.

      Улыбнулся он, и высохли слёзы в глазах Прекрасной Дамы.

      – Кто ты? – спрашивает она.

      – А он отвечает ей, – я лесник. Хранитель этого леса.

      Инна замолчала и облизала губы. Она хотела спросить Петра рассказывать ли ей дальше, но посмотрела в его глаза и передумала.

      Пётр утратил ощущение времени и пространства. Он смотрел на Инну, как на божество, свалившееся с неба на его ни в чём неповинную голову. И не знал он к добру это или к худу. Да и знать теперь этого он не желал…

      – Пётр, – сказала Инна и протянула к нему руки. Он упал в её объятия и губы его – две большие розовые бабочки запорхали сами по себе, точно и не были они частью его большого сильного тела. Медленными нежными