Подвиг веры. Жития святого мученика Трифона. Илья Литвак

Еще бы: вдруг в небе появиться настоящий воздушный змей! Он будет медленно плыть, покачиваясь под белыми облаками, и Евдоимка с Трифоном по очереди будут управлять им. Конечно потом они дадут поиграть и другим мальчишкам, но это – потом, а сначала пусть они удивятся. Особенно этот задавака Страто́ник, который все время хвастает охотничьим ножом. Вот у него сегодня точно откроется от удивления рот…

      Так думал Трифон. Но время еще не пришло. Поэтому, когда гуси вдоволь наплавались и начали пощипывать траву, он присел в тени дерева и тихонько заиграл на свирели незатейливую пастушью песенку.

* * *

      На другом берегу озера из-за большого каштана медленно выплыло солнце. Оно немного отдохнуло на его ветвях, а потом отправилось дальше совершать свой неспешный ход по небесному склону.

      Гуси залегли в траве, некоторые из них спрятали голову под крыло и задремали. Ветер что-то тихо шептал над головой Трифона. В глубине леса пел соловей.

      Но вот наконец вдалеке послышался шум шагов. Трифон обернулся, ожидая, что из-за кустов появиться Евдоимка. Правда, судя по шагам, бежал не один человек, а по крайней мере двое. «Ну вот, – подумал Трифон. – «Евдоимка кого-то взял с собой! Я же говорил ему, что сначала нужно змея опробовать, а уж потом показывать его мальчишкам. Мало ли что может случиться?..»

      В этот миг верхушки кустов раздвинулись, и между ними показались две мальчишеские рожицы. Это были Стратоник и его младший брат Прошка. Трехлетний Прошка первым открыл рот и, запыхавшись от бега, успел прокричать всего несколько бессвязных слов:

      – Евдоимка!.. змея!.. – Но Стратоник закрыл ему ладонью рот и деловито сообщил:

      – Евдоимку змея укусила. Он тебя зовет… Попрощаться…

      Всю дорогу Стратоник готовился сообщить Трифону это известие по-взрослому: серьезно и невозмутимо. Но на последних словах его нижняя губа выпятилась вперед, он весь как-то съежился и быстро отвернулся от Трифона, чтобы тот не видел, как сын охотника и обладатель настоящего охотничьего ножа плачет, словно обычный маленький мальчик.

      – Последи за гусями! – крикнул ему Трифон и со всех ног бросился через кусты к дороге, ведущей в селение.

* * *

      – Ах, Евдоимка, Евдоимка! – шептал Трифон, перепрыгивая через толстые корни деревьев, протянувшиеся поперек дороги. – Никогда не смотрит себе под ноги, все время падает и расшибает нос. А тут еще эта змея!..

      Когда он вбежал в сад, что рос около Евдоимкиного дома, ему навстречу вышел дядя Онисифор с коробочкой, в которой он хранил свои порошки. Дядя Онисифор пропустил Трифона и с сожалением покачал ему вслед бородой, словно хотел сказать свое обычное: «Медицина здесь бессильна!».

      Трифон проскользнул в дом и потихоньку подошел к маленькой деревянной кровати, на которой лежал его друг.

      Над кроватью, заломив руки, скорбно стояла мать Евдоимки – тетя Хио́ния. Отец Евдоимки, дядя Ника́ндр, сидел в дальнем углу на корточках, обхватив голову руками. Их беззаботное семейное счастье в один миг было разрушено тяжким горем. Они