пьяных мерзавцев. Для себя я решил, что если мне вдруг снова придеться кого-то подменять в ночную смену, то я обязательно возьму с собой собаку. Но дежурить на станции мне больше не приходилось. Через несколько дней мне снова нанес визит мой старый друг Билли. Как обычно он принес с собой бутылку виски, но иногда, что случалось очень редко, привозил несколько галлонов пива. Был уже глубокий вечер и солнце поблескивало последними лучами по тихой глади океана. Мы расположились в плетеных креслах на террасе, позади дома, чтобы полюбоваться закатом и насладиться теплым, тихим вечерком. Ангел, как всегда, тщательно обнюхал ноги моего друга, дружелюбно виляя хвостом и удостоверившись, что перед ним знакомый человек, перешел ко мне. Но меня он не обнюхивал. Он постоянно совал мне в лицо свой нос, пытаясь при случае облизать. Но это удавалось сделать ему крайне редко. Сделав пару попыток и поняв, что я решительно против умывания его слюной, он расположился между нами так, чтобы наблюдать за нами не меняя положения головы. И его глаза, снова уподобились маятнику старинных часов, перемещающимися между нами, по ходу нашего с Биллом диалога. Пропустив по стаканчику бурбона, и обменявшись последними новостями я рассказал Биллу о событиях той ночи, когда мне довелось дежурить на станции. Я рассказал о том, как Ангел спас меня, что я обязан этому псу и о том, что мое отношение изменилось к нему. Я хотел подвести разговор к тому, чтобы отговорить моего друга от этой задумки, касательно собачьих боев. Но вызвал другую реакцию своего друга. Когда он услышал о том, как Ангел атаковал тех мерзавцев, его глаза загорелись диким азартом.