Плоды манцинеллы. Максим Львович Сугробов

спланировать маршрут до Коломны, и это оказалось непросто. Нам нужен автобус под номером 999.

      – Их тут настолько много?

      – Что? – она удивленно воззрилась на Себастьяна, будто не понимая слов. – А, нет. Не думаю. Не знаю.

      Автоматические двери открылись. Россия встретила иностранцев ледяным ветром и крупными хлопьями снега. Это не Цюрих, далеко не он. Зима на этих землях царила вовсю, еще даже не планируя уступать место весне. Но Себастьян и Марта знали, куда ведет их путь, и были к этому готовы. По крайней мере, они так думали.

      Автобусная остановка находилась недалеко от входа в аэропорт, но транспорт никто не ожидал. Скромная пластиковая будка, обшитая органическим стеклом и слабо защищенная от ветра, уныло покоилась прямо на узком тротуаре. Марта поспешно забежала под крышу, зябко кутаясь в толстое черное пальто.

      – Черт, холодно, – Себастьян опустил дорожную сумку и принялся стряхивать снег с одежды. – Долго ждать автобус?

      – Без понятия.

      – Замечательно.

      Снежная пелена скрыла мир. Остались только он, она и эта хлипкая остановочная кабинка.

      – Так и… – неуверенно начал Майер. – Ты говорила про Цюрих. Про людей. Я заметил кое-что…

      – Да не может быть, – язвительно вставила Марта.

      – Какие у тебя мысли то? Что-то случилось?

      – Да, Бастиан. Случилось, – ответила она. – Мы изобрели НСГМ.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Мир меняется. Уже изменился. И как-то слишком… резко и грубо.

      – Разве это плохо? Ты посмотри вокруг, – он указал куда-то вбок, но тут же осекся. – Не буквально, но все же. Сколько всего нового, невероятного. Мы вновь смотрим в небо Марта, смотрим в ночное небо и видим далекие звезды, изучаем вопросы мироздания, постигаем себя. Мы перестали пялиться в экраны смартфонов, глумиться и завидовать…

      Он подготовил эту речь. Но женщина готовилась лучше.

      – Если ты скажешь, что думал о человечестве, изобретая сканер – я тебя прокляну. Не надо лицемерить, Бастиан, незачем, – он хотел возразить, но Марта ему не дала. – Твои выводы основаны на чем? М? На статьях в научных журналах? На новостных лентах, которые ты время от времени смотришь? На разговорах наших коллег? Так вот, знай же, – Марта ткнула пальцем ему в лицо. – Все не так. Далеко не так. Людей мешают с дерьмом, тыкая плохим сканом. Их выбрасывают на улицу, как мусор, используют, как рабов, как челядь.

      – Это все…

      – Я не закончила, Бастиан, дай договорить. Уж если ты начал этот разговор, то позволь мне высказаться, – в ответ он лишь коротко кивнул. – Раньше, лет шесть назад, я тоже думала, как ты. Мне казалось, что мы с нашим изобретением наконец-то вывели общество из той ужасной стагнации, что длилась полвека. Мы словно увеличили энтропию, сломали нелепую моду на популярность и потребление, – она склонила голову и медленно прошептала:– Сделали невозможное.

      Себастьян внимательно слушал.

      – Помнишь всех тех, кто смеялся над нами когда-то? Кто крутил у виска во время твоих выступлений, а потом выходил на сцену и начинал