Сталкер. День саранчи. Александр Петров

Бывший капрал Иностранного Легиона. Короче говоря, ещё один наёмник.

      Рядом сидели Малой и Фантик – двое молодых сталкеров, которых я иногда видел в баре «Шти». Не шибко известные, но и не дураки, как я слышал.

      Платон о них отозвался тоже неплохо, но заметил, что оба ещё «молодняк», дескать, если что… Отмычками пойдут. Правда, сказал он это, наклонившись ко мне до самого уха, чтобы другие не слышали. И в-первую очередь, Малой с Фантиком. Бывали случаи, когда разобидевшиеся на старших молодые сталкеры стреляли в спину в самый неподходящий момент. Мы, кстати, с Платоном тоже были такими. Думали, что нам вся Припять по колено, и весь Саркофаг – по самое плечо. Прошло время, мы изменились. И эти ребята изменятся, если выживут в Зоне хотя бы пару-тройку лет.

      Потом настала очередь чуда чудного. Нет, скорее даже, дива дивного. Особь очень редкого у нас в Зоне прекрасного пола, с белокурыми волосами, стянутыми на затылке в хвост. Обладательница вполне себе миловидного лица и бицепсов объёмом не меньше чем в сорок пять сантиметров, самый что ни на есть Шварценеггер-блондин женского рода. Если бы не два упругих поднятия под майкой, никогда не догадаешься, кто это перед тобой. Во всяком случае, не с первого раза. Платон сообщил, что зовут это чудо Света Назарова, она из Вологды, рекордсменка по тяжёлой атлетике и метанию молота. Прошла курсы телохранителей, сюда приехала на заработки, как и все. Правда, здесь её прозвали Светка-Терминатор. Я присмотрелся. А что, хорошее прозвище. Подходит.

      – Ну и наш командир, – сказал Платон, кивая на рыжего. – Майор Хотунцев. Спецназ.

      Майор уже немного пришёл в себя, переместился с карачек на стул. Но смотрел на меня с нескрываемой злобой и желанием отомстить. Ну, конечно, приём, что принёс мне победу, почему-то считается не совсем честным. Мол, не по-мужски это. Только все, обычно, забывают, что настоящая драка – не ринг. И не спорт, тут медалей не дают. Между прочим, тот же майор, если бы смог, чирканул бы мне по горлу своим ножичком «шарки» и не поморщился. Поэтому, когда я слышу разговоры о доблести, чести воина и прочая, прочая – мне зевать хочется от скуки. В настоящей потасовке нет доблести. И уж тем более, нет чести. Есть только победители, те, кто стоит на ногах, и есть проигравшие, лежащие на земле.

      Однако мне нужно было как-то разрядить обстановку. Поэтому я посмотрел на майора и сказал:

      – Что ж, приятно было познакомиться, товарищ майор.

      Он ответил мне таким ненавидящим взглядом, что будь я из свинца, давно расплавился бы.

      – Я тебе не майор, – процедил он. – Для тебя я Хотунцев Анатолий Геннадьевич, понял, гнида желтоглазая?

      Ну, наконец-то! Я давно ждал, когда тема моего внешнего вида встанет на этом партсобрании. Майор получил по яйцам, внутри у него кипела злость, и он нашёл для неё выход, обратив внимание на мои не совсем обычные глаза. Я ведь уже говорил, что мой взгляд, если вы его встретили, требует привычки.

      Геша, до этого с интересом наблюдавший за Светкой-Терминатором, услышал майора и тотчас встрепенулся. Его обрез поднялся, выцеливая рыжую башку.

      – Ты это щас чё сказал, а, фраер? –