Долина мерцающих лун. Альбина Николаевна Севенкова

й осени. Изумрудная листва кустов и деревьев, рассаженных в скверах и парках, была почти нетронута дыханием приближающегося сказочного сна.

      В лавке сладостей то и дело звонил переливчатый колокольчик входной двери. Возле прилавка продавщица в белом накрахмаленном переднике, воспользовавшись минуткой отдыха, разговорилась с давней подругой.

      – Что-то сегодня посетителей мало, – сказала она, оглядывая полки с кондитерскими изделиями в ярких упаковках.

      – Немудрено, – ответила ей собеседница. – Скоро праздники. Люди копят деньги. Накануне значимой даты всё сметут с прилавков, вот увидишь.

      – Хотелось бы, – зевнула продавщица и прищурилась, уставившись в окно.

      Колокольчик снова мелодично звякнул, и на пороге показалась юная блондинка с сияющими карими глазами. Впорхнув в заведение, она два раза обернулась вокруг своей оси, словно в танце, и, запыхавшись, оперлась на прилавок, приветливо кивнув дамам.

      – Маришка? – удивлённо спросила заведующая сладостями. – Какая ты сегодня… Необычная… Тебе плитку шоколада? Как всегда?

      – Нет! Две плитки! Да! – крикнула она на весь магазин. – Теперь я могу себе это позволить!

      – Хорошо, как скажешь, – продавщица торопливо протянула ей шоколад и дала сдачи.

      Девушка быстро и легко бросила покупки в свой потертый, видавший виды саквояж, послала всем воздушный поцелуй и всё так же танцуя, вылетела прочь.

      – Что это с ней? – спросила она, глядя на подругу.

      – А ты разве не знаешь? – последовал тихий ответ. – С ростовщиками рассчиталась за заложенный дом…

      – Да ты что?! И как ей это удалось?

      – О-о, говорят, даже в столовую не ходила, во всём себе отказывала… Дрова из леса на санках возила, а ещё работала в школе и днём и ночью…

      – Бедняжка! – сокрушённо выдала девица в накрахмаленном переднике.

      – Так-то оно так… Однако эта бедняжка самому пану Прюгеру сумела утереть нос. Он-то думал, что дом у него в кармане. А она, неизвестно как, дополнительную сумму скопила и предъявила ему раньше срока… Очевидцы утверждают, что он чуть не лопнул от злости!

      – Так ему и надо! – захихикала девушка.

      – Да, вот только боюсь, радоваться Маришке недолго.

      – Почему?

      – В долги влезла её мать. Она привыкла жить на широкую ногу и ни в чём себе не отказывать… Чувствую, подведёт она дочурку под монастырь ещё не раз…

      Маришка легко шла вдоль улицы, никого и ничего не замечая вокруг, полностью погруженная в свои мысли как это часто бывало. Вскоре она миновала людный квартал и свернула в липовую аллею, по которой прогуливались дамы, кокетливо закрываясь лёгкими зонтиками и, то и дело, подбирая длинные юбки.

      Вскоре девушка достигла деревянных ворот с потемневшей от времени резьбой, и толкнула створку. Было заперто. Она нахмурилась и позвонила в колокольчик, осторожно дёрнув за шнурок. Ответа не последовала, и тогда она громко застучала в ворота.

      – Иду-иду, не барабань, – послышался женский голос.

      – Мама, я же говорила, что сегодня вернусь рано, – недовольно пробурчала Маришка. – Зачем было запираться?

      Красивая женщина по имени Цветана с тёмными волосами, уложенными в сложную причёску, пропустила дочь вперёд, оглядела улицу и закрыла дверь.

      В доме у девушки снова поднялось настроение. Она выложила на стол две плитки шоколада и, улыбаясь, посмотрела на мать.

      – Это к нашему сегодняшнему празднику… Твой любимый шоколад – двойная порция. Разорилась. У нас чай горячий есть?

      – Нет, – ответила женщина. – Сейчас поставлю.

      – Я сама, – встрепенулась Маришка и невольно задержала взгляд на матери. – Что с тобой?

      – А что со мной? – притворно удивилась та.

      – Ты ведёшь себя так, будто не рада, что мы избавились от тяжкого бремени и вернули дом.

      – Ну-у, – протянула Цветана. – Ты же ещё три дня назад предупредила, что рассчитаешься с долгом… Что же, мне неделю теперь радоваться?

      Раздувавшая огонь Маришка едва не выронила чайник, услышав сдавленный плач. Она водрузила сосуд на плиту, расплескав воду, и подскочила к матери, которая рыдала сидя за столом и картинно заламывала руки.

      – Что, мама, что? Ты можешь объяснить, что с тобой? – девушка испуганно обнимала её и пыталась заглянуть в глаза.

      – Ты рассчиталась за дом? И что? Что нас ждёт впереди? Только непроглядная нищета!

      Маришка глубоко вздохнула и вернулась к плите.

      – Молчишь? Почему ты постоянно молчишь?!

      – Я не знаю, что ты хочешь услышать, мама, – зло сказала дочь. – И не понимаю, что ты называешь нищетой?! У нас есть дом, после смерти отца тебе положена пенсия…

      – Гроши! – истерично перебила мать.

      – Гроши?! – дочь подскочила к столу и упёрлась в него кулаками. – Да ты хоть знаешь, как люди живут? Работают с утра до ночи за корку хлеба…

      – Какое