Неизвестные истории известных людей. Михаил Дмитриевич Грушевский

древней породы, они обращались к ученикам на «вы».

      Окна моей комнаты выходили на крышу завода «Манометр». На эту крышу 1 мая, 9 мая, 7 ноября вывешивали лампочки. Уже за 2 дня до праздника начинался праздник. Лампочки светили круглые сутки, потом их снимали, меняли цифры, и опять все зажигалось. 3 раза в году 15 лет подряд я испытывал неимоверную радость. Это было признаком того, что все-таки жизнь состоит не из одних огорчений. Я обожал первого мая выходить к заводу «Манометр», часов в 7 утра и присоединяться к делегации, которая пешком шла по Садовому кольцу и доходила до Красной площади, чтобы поучаствовать в первомайской демонстрации. Я видел всех: Хрущева, Брежнева – всех, кто правил в то время. Я видел даже Гагарина, Терешкову, они стояли на трибуне Мавзолея. Я каждый раз знал, что увижу сильных мира сего.

      Мама приходила после работы, приносила белый хлеб, очень плотно намазывала его маслом, потому что масло – признак обеспеченности, а потом этот огромный кусок булки плотно посыпала сахарным песком. Я торжественно выходил с этим сооружением во двор, демонстрируя, что я «в порядке». Как только я это делал, набегала голодная шантрапа, все у меня отнималось, выхватывалось, и я, даже не попробовав, рыдал, измазанный маслом и песком. Я стоял, поруганный. Тут же выбегала моя сестра, отбирала оставшиеся куски. И мы с ней доедали остатки в углу двора. Я помню, что эти минуты счастья я пережил благодаря моей сестренке.

      4.

      В ДК Метростроя был кружок хорового пения. Я там пел. На слете в колонном зале Дома Союзов, перед выступлением была репетиция. Пели хор пленных девушек из «Князя Игоря». Я был нерадивый человек. В этом хоре я умудрился петь, не зная ни единого слова. Я просто открывал рот. Мне нравилось не произносить слова, а пропевать их. Тот, кто дирижировал, вдруг увидел, чем я занимаюсь. Я был немедленно выдворен из хора, и больше не смог туда прийти.

      Но меня тянуло ко всему художественному, и я опять пришел в ДК, но уже в хореографический кружок. Танцевали неаполитанские танцы на музыку Чайковского. А так как я родился с не очень хорошей физической подготовкой, я сшиб партнершу и сломал перекладину, за которую держатся. И тогда педагог очень нежно сказала: «Гаркалин, собака, выйди из класса». Это было произнесено с такой нежностью, что я беспрекословно вышел. Этажом выше была театральная студия, но я туда не пошел. А чуть левее была аудитория, где всегда раздавались звуки аккордеона или фортепиано. Это был музыкальный кружок. Вот туда я мечтал пойти всю свою жизнь. Я знал, что там – самое главное, ради чего стоит жить. Я пошел и записался на уроки аккордеона.

      5.

      Я пробовался во все творческие ВУЗы, но, не пройдя ни один тур, пошел в армию и прослужил 2 года. Вернувшись, я опять повторил эти круги ада. Никуда не берут. И вдруг мама читает «Вечерку»: Государственный театр кукол под руководством Образцова и училище имени Гнесиных производят экспериментальный набор на отделение актеров театра кукол. Мама сказала: «Может, тебе туда попробовать?» За ширмой стоять лучше, чем быть непринятым