Чуть короче жизни. Алина Николаевна Болото

преградили дорогу.

      – Госпожа Арсеньева?

      Женя вздрогнула, сердце вновь обдало холодной волной, виски сдавило. Но она не успела упасть в обморок: под нос ей сунули платок, пропитанный каким-то резким запахом, и в голове сразу прояснилось.

      – Господин Вольф?!

      Платка на голове у «пиратского капитана» уже не было, исчез со щеки и жуткий шрам. Вольф снова был одет в свою куртку и напоминал скорее испанского тореадора, чем пирата.

      – Я вас напугал, простите!

      – И вовсе вы меня не напугали! Престо в комнате было душно, и мы слишком долго готовились.

      – Простите еще раз! Я слишком сильно старался быть свирепым. – Он сказал что-то на незнакомом языке, Женя не поняла, но переспрашивать не стала. Вольф снова перешел на русский. – Теперь вам уже лучше?

      – Лучше? – Женя поняла, что страх, гнавший ее в ночь, и в самом деле пропал. – Да, спасибо.

      – И вы не будете уезжать сейчас?

      «Откуда он узнал? Ведь из конюшни еще никто не выходил?!»

      – Вы перепугаете хозяйку. Право, я не хотел создавать столько хлопот! Уважьте меня, вернитесь к себе в комнату!

      Подошел уже одетый Прохор, но, увидев Женю беседующей, остановился поодаль. Вольф на мгновение отвлекся, сунул что-то кучеру в руку, что-то сказал негромко, и весьма довольный Прохор, отправился обратно в конюшню.

      – Евгения Александровна, я сегодня здесь не случайно. Вам знакомо имя Ирил Данни?

      – Да, это маменькина родственница с островов.

      – Она завтра приедет к вам в гости в Арсеньевку. Предупредите Надежду Никитичну, мы будем часам к четырем.

      – Мы?

      – Я состою при ней. Еще раз простите, что напугал. Вы вернетесь сейчас к себе?

      – Да, конечно.

      – Всего вам наилучшего. Лукашины сейчас отъезжают, я отправлюсь с ними. Честь имею!

      Вольф исчез так же внезапно, как и появился. Женя несколько секунд простояла в растерянности. Страх исчез, но спокойствие так и не появилось. Жене не хотелось возвращаться в дом, больше всего она мечтала оказаться сейчас у себя в Арсеньевке с книгой в руке, и дремлющим у порога псом Кертоном.

      Простояв еще минут пятнадцать, Женя постепенно успокоилась. Страх еще не прошел окончательно, но она уже приняла решение, и потому почувствовала себя лучше. В самом деле, мчаться в Арсеньевку ночью – это нарываться на неприятности. К тому же, не домой теперь надо ехать, а к отцу Федору, на хутор! Если отправиться с рассветом, можно прекрасно везде успеть.

      Женя вернулась в спальню, разделась и уснула крепким сном без сновидений.

      Герни

      Я абсолютно уверен, что мое пиратское прошлое здесь не при чем! Я просто задумался и перестал контролировать выражение лица. Что-то плохое должно было вскоре случиться. Я это чувствовал, но не понимал, что именно…

      12

      За окном уже серел рассвет. Первое, что увидела Женя, открыв глаза, был коричневый хвост Бусика. Зверек сидел на одеяле и вылизывался, словно кошка. Несколько секунд Женя оторопело