Рассказы-созерцания. Наталья Владимировна Жураховская

родил по улице, наблюдая за тем, как хлопают по песку серые калоши и под ногами глухо вздымается пыль.

      Закат каждый день был красный, и каждый день овальное, оплывшее солнце застревало в черных ветках огромного тополя. Еще несколько минут плескались буро-оранжевые волны облаков, и потом всё увязало в дикой тишине. Какая-нибудь сорока неосторожно вспархивала с ветки, и крона тополя взрывалась дробью галдящих птиц. Вскоре крики стихали, мечущиеся тени прятались в листве. И, нахохлившись от ночной прохлады, всё снова молчало.

      Дома Сашка помогал матери уложить Петю. Запирал ворота, проверял корову, закрывал сени на засов.

      Взяв в охапку огромного рыжего кота Ваську, Сашка залазил под одеяло и подолгу смотрел в потолок. Пушистый кот мурлыкал, растянувшись у мальчика под боком, шершавым языком лизал маленькую детскую ладошку, красную от мозолей.

      Саша вспоминал, как весной они с отцом красили потолок в голубой цвет. Чтобы не запачкать деревянный пол, отец велел натаскать прошлогоднего сена. Пока запах масляной краски выветривался, мать с Петей ночевали у соседки. Остальные спали в сенях и в первой комнате, заперев двери в горницу.

      Когда с потолком было покончено и всё вернулось на свои места, отец стал чертить план новой бани. Вместе с Сашкой они ходили договариваться к плотнику, потом покупали бревна для сруба. Только так эти бревна и остались лежать в конце огорода под зеленым брезентом. А около дома уныло трепетали красные флажочки разметки.

      3

      Утром, когда в избе остались только Сашка и Петя, мимо окон прошли два мальчика. Это соседские: Герман и Алекс Лапенко. Герману шестнадцать, он нынче окончил школу, но все называют его дурачком. Родители (богачи по местным меркам) возили Германа ко всяким врачам, даже за границу, но без толку. И четыре года назад, вероятно, потеряв всякую веру в первого и единственного сына, Лапенко усыновили Алекса.

      Сейчас мальчику пять лет, он немец, хотя и выучил русский язык. В отличие от Германа, Алекс радует родителей. Он любит вылавливать в болоте лягушек и резать их тупым ножичком – подарком приемного отца. Потом Алекс разматывает кишочки и сравнивает с теми, что вырезал раньше. За лето мальчик собрал целую коллекцию и перешел к исследованию мышей и птиц.

      Братья Лапенко остановились у Сашкиных ворот.

      – Выходи, Санька! Мы на мельницу, мышеловки проверять. Давай с нами, – крикнул Алекс.

      Сашка открыл окошко, высунулся по пояс.

      Палисадник дышал прохладой, сладко пахла медуница и лиловые пионы у завалинки.

      – Не могу.

      – Выходи, мелкий. Или что, деда испугался? – пробасил Герман.

      Сашка молча закрыл одну створку, подтянул желто-зеленый резной ставень, и захлопнул вторую. Лапенко ещё немного постояли у ворот и пошли дальше по улице.

      Петя проснулся и заплакал. Сашка взял его на руки и стал укачивать, но крик становился всё громче. Обычно, когда ничем нельзя было успокоить, Сашка приносил Ваську. Петя замолкал и, впившись маленькими ручонками в длинную рыжую шерсть, начинал смеяться. Кот тихо мурлыкал, не выпуская когтей, даже если ребенок больно дергал за хвост или за ухо.

      Сашка выбежал на крыльцо: Васьки нигде не было видно. Проскочил через огород, заглянул в черемуху, даже на чердак – пусто. Почувствовал Сашка, что не к добру это, но вернулся к Пете и снова стал укачивать малыша. Ребенок утих, будто понял.

      4

      Вечером Сашка пришел к дому Лапенко, кликнул Алекса.

      – Иди вон. Чего орешь? Который час, видел? – рявкнула бабка и хлопнула рамой так, что звякнули стекла.

      Родители Лапенко на месяц уехали в город, оставив детей с бабушкой. Ей тяжело было справляться с двумя мальчиками, и потому она злилась на весь мир.

      Сашка снова позвал. В ответ донеслись гневные крики. Но через минуту из ворот всё же выглянул Алекс.

      – Отдай Ваську, – и Сашка насупил брови.

      – Нет у меня твоего Васьки, – отвечал, улыбаясь, Алекс.

      – Врешь. Вы вдвоем его сегодня унесли. Ты знаешь, что он ласковый и ко всем на руки идет. Отдай, говорю.

      – А то что?

      – А то не посмотрю, что ты младше, и поколочу.

      – Не поколотишь.

      – Тогда… тогда теплицу побью.

      Алекс хохотнул в ответ и закрыл ворота, лязгнув засовом. Голые пятки звонко прошлепали по двору.

      Лапенко были единственные на деревне, у кого в огороде гордо возвышалась остекленная теплица.

      5

      На следующий день Сашка встал раньше матери и незаметно ушел из дома. Дождался, пока выйдут Алекс и Герман.

      – Кого ждешь? – спросил Герман.

      – Вот его, – Сашка кивнул на Алекса. Тот тряхнул головой и улыбнулся.

      – Не отдам.

      – Последний раз прошу…

      – Нечего просить, – и Алекс налетел на Сашку. Оба покатились в лопухи и крапиву. Алекс пытался укусить Сашку, но тот отбивался, хотя и слабо. Знал: Лапенко