Серебряное дерево. Галина Красовская

на всякий случай ружьё…

      Но желание поскорей добраться к Волчьему Клыку было так сильно, что мудрец тут же позабыл о своих опасениях.

      Долго карабкались они по склону, продирались сквозь чащу и совсем выбились из сил.

      Наконец перед ними открылась опушка. Гранат перевёл дух, вынул колючки из бороды и огляделся.

      Ещё один подъём – и они достигнут вершины. Далеко внизу чуть заметно вилась Свирелька, а ещё ниже, в долине, как цветы на лугу, пестрели разноцветные домики Свирелии.

      Передохнув, Гранат сказал оленю:

      – Я вижу, у тебя сильно разболелась нога, хотя ты это скрываешь. Останься здесь, а я один поднимусь на вершину.

      Аргамак покорно вздохнул и остался на опушке.

      А Гранат, пыхтя, стал подниматься на самую высокую гору Волчьего хребта. Здешние деревья и кустарники ещё не знали Граната и встретили его недружелюбно. Коряги норовили дать ему подножку, деревья подставляли бока, чтобы мудрец мог набить себе шишку на лбу, а колючки топорщились как раз в том месте, куда он, падая, попадал коленкой.

      Но мудрец, весь в шишках и синяках, лез всё выше. От волнения сердце его колотилось так сильно, что из карманов рубашки выскакивали потревоженные бабочки, дремавшие там со вчерашнего дня.

      Вот и макушка горы, а на ней – скала Волчий Клык. Вблизи Клык был ещё зловещее, каждая щель в нём злобно скалилась, а в каменных складках его вили гнёзда тучи.

      Чтобы прогнать страх, Гранат три раза громко крикнул «вас-солибас!», обошёл Волчий Клык и очутился у крутого обрыва.

      Наконец-то! В трёх шагах от него, зацепившись корнями за край обрыва, стояло дерево с тёмным морщинистым стволом и неподвижными, тускло-серебристыми листьями.

      Несколько мгновений мудрец глядел на дерево, позабыв дышать. Потом одной рукой он щипнул себя за нос, а другой дёрнул за бороду – на случай, если всё это ему только снится, – и от избытка чувств расхохотался так громко, что смех его разбудил Аргамака, задремавшего внизу, на опушке.

      Олень тут же примчался к хозяину, забыв о своей больной ноге.

      – Взгляни, дружище Аргамак, какое красивое дерево! – воскликнул Гранат. – А ведь оно совсем старое и дикое!.. Ишь где выросло, на самой макушке! Значит, не любит жары, раз сохранилось здесь, в горах, в прохладе… Смотри, смотри, Аргамак, вон торчат два таких же пенька… Здесь росли три дерева, а два, видно, состарились и упали в пропасть… Вас-солибас! Таких деревьев я никогда не видывал…

      Гранат тряхнул ветку, и тёмные листья на дереве зазвенели, словно жестяные. Гранат достал из сумки лупу и долго разглядывал необыкновенные листья. Потом он отковырнул кусочек коры и принялся изучать ствол.

      – В коре видны розовые жилки, а на листьях – серебристая бахрома… Это оно! Конечно, дерево это старое, поэтому уже не такое красивое… И листья не поют… Но всё равно – это оно, дерево счастья!

      Мудрец выхватил из кармана свирель, задудел в неё и пустился в пляс. Плясал он, может быть, не так уж ловко, зато весело.

      И тут случилось необыкновенное. При