Новогодний роман. Денис Викторович Блажиевич

последнюю подгулявшую парочку и подхватившее ее такси, Пузанов расслабился и донес до курсанта поразившую его мысль.

      – Я вот чего думаю. Спать, не брехать. Понимаешь сержант.

      – Угм – подтвердил, не вслушиваясь Богатый – Может задержим – с надеждой спросил он– Они ж нетрезвые. нарушают общественный порядок.

      – Такой порядок как огород без грядок – хорошо и затейливо ответил Пузанов. Устраиваясь поудобней, он отчески посоветовал курсанту:

      – Не нарушай сон, не жми на клаксон.

      После чего его голова свалилась на грудь, и он мгновенно захрапел. Богатый крепился. Он был молод. Воображение подстегивало его. Оно не лежало на его плечах неподъемным грузом, как у зрелых людей. Богатый воображал себя, то часовым на объекте, где хранилось оружие мирового забвенья, то беглым арестантом со звериным чувством опасности. До рези в глазах пялился он на пустынную улицу, боролся с оцепенением, клевал носом и вскидывался, прижимаясь к холодному стеклу. Навалившуюся дрему покалывали рапирные лезвия нервных окончаний. Воображение сыграло злую шутку с Богатым. Запечатлев в его сознании улицу, церковь и канделябры, оно покинуло его, и сон стал явью, а явь сном. Богатый не мог понять, видел ли он на самом деле человека со странной походкой или он всего лишь приснился ему. Пузанов развернул завтрак.

      – Завтрак туриста, даже банка хрустиста. – Пузанов предложил Богатому. На мятой газете на коленях сержанта лежал отрез белого хлеба, горка подвядшего сала с мясной прослойкой, жадные до влаги, сочащиеся жиром красные медальоны салями и дробинки твердых домашних помидоров.

      – Угощайся, курсант.

      Богатый отломил кусок батона и взял маслянистый кусок сала с помидором. Желая сделать Пузанову приятное, он поинтересовался.

      – Супруга у тебя наверное хорошая?

      Пузанов мудро заметил

      – Супруга – это квадратура круга. Мы и сам с усам.

      Проглотив колбасу, Пузанов зубами вытащил пробку из термоса.

      – Коньячку-бодрячку.

      – Богатый, собравшийся расправиться с бутербродом замер.

      – Ты что! Мы же на работе – негодующий Богатый добавил еще насчет плохого примера, но был остужен Пузановым.

      – Ты не пионер. Зачем тебе пример. – сказал Пузанов и, немного помолчав, назидательно добавил.

      – Бутерброд клади в рот.

      Богатый поперхнулся и закашлялся.

      – Хватит. Хватит Дыру пробьешь. – сварливо забурчал Богатый, останавливая поток пузановских тумаков, посыпавшийся на его спину.

      Пузанов поднял термос.

      – Как говорится. Пить не грех, не грех и выпить.

      – Да уж– с чувством произнес Богатый. Он начинал понимать, почему перед дежурством на него с таким злорадством смотрели некоторые сослуживцы. Славный сержант страсть как любил нравоучительные пассажи. Человеком он был семейным. Супругу называл Галочкой. Пожалуй, это было все, что осталось грациозного в бигудяшной барыньке Галине Федоровне. Супругом и домом она правила лениво, но увесисто. А ведь когда-то