Мое отражение в твоих глазах. Альбина Викторовна Новохатько

его с женщиной в нашей кровати, это и стало последней каплей.

      – Не в вашей, а в нашей кровати, – ревниво произнес он, – Завтра закажу новую, и вообще, – он осмотрел кухню, – Пора делать ремонт, все слишком унылое и старое.

      – У меня на это средств не хватало, и я не хочу говорить об этом. Моя самооценка и без того ниже плинтуса, после маминых оскорблений.

      – Дело не в твоей маме. То есть, она, конечно, та еще сука, – он резко замолк, – Ладно извини, я не хотел…

      – Давай, говори! Я сама во всем виновата! Так все говорят, скажи и ты!

      Я резко развернулась и бросилась из кухни. Ренат вошел в спальню, присев рядом со мной, потянул меня на себя.

      – Ты не виновата, просто никто не объяснил тебе, что ты поступаешь неправильно. Твоя мать загнала тебя в угол, твой муж, обстоятельства. Но ты нашла в себе силы вырваться с этого замкнутого круга, молодец. И ты повстречала меня, и теперь я собираюсь заботиться о тебе.

      – Серьезно? Заботиться? – я подняла на него заплаканные глаза, – Тебе не кажется что я уже взрослая девочка?

      – Нет, ты еще совсем ребенок. Морально не развита, впрочем, как и физически. Мне тридцать пять, я уже устал искать ту единственную, если ей окажешься ты, это станет моей конечной остановкой.

      – А что если ты не для меня? Что если я не захочу?

      – Я надеюсь это не так, хотя все возможно. Ты еще ничего не знаешь обо мне, кое-что тебе может, не понравится, и ты не сможешь принять это. Но, я повторюсь, надеюсь, что ты та самая.

      – Что именно мне может, не понравится? О чем ты? Ты что убийца?

      – Нет, я не убийца. У каждого есть свои секреты, мои немного отличаются.

      – Уверена, это ты так думаешь…

      – Мои родители развелись, когда мне было десять, я очень злился на мать. Порой я хотел и желал ей смерти, так отчаянно молил об этом Бога, а он взял и услышал. Она погибла под колесами автобуса, так нелепо, глупо. Я был в отчаянии, у меня начались приступы неуправляемой ярости, в такие моменты я ломал все вокруг, готов был даже убить. Отец забрал меня, и отправил в военное училище, там я немного научился к самоконтролю, но один день не выдержал и сорвался. Помню я бил этого парня, своего сокурсника, только за то что, он нелестно высказался о своей семье. Я сломал ему все, что можно было и что ломалось, он чуть не умер. Разумеется, меня исключили и хотели посадить, отец откупился. Уж не знаю, сколько он им заплатил, но дело замяли. Дальше было только хуже, я дрался всегда, со всеми. Отец отправил меня на ферму, там было вроде лагеря, для трудных подростков, все они несли в своей душе свой груз. Вот там то я и понял, что не один такой, и часто выхватывал по морде, – его губы тронула усмешка, – В этом лагере я провел три года, до своего совершеннолетия. Бизнес отца стремительно развивался, я стал одним из мажоров, со своими демонами в голове. – Он замолк, опустив голову.

      Я слушала его затаив дыхание, мое сердце разрывалось от боли. Это было страшно, и он живет с этим всю жизнь, винит себя в смерти матери.

      – Но ты нормальный, – я коснулась его руки, – Ты