Легенда о Вращающемся Замке. Анатолий Бочаров

только и делал, что воевал. Теперь любой храбрец может стать лордом – если повезет, конечно.

      – Именно об этом, – усмехнулся Дэрри, – я и думал, когда сбежал из дома.

      Гленан и Джеральд оказались вовсе не такими уж плохими ребятами, как представлялось Гледерику поначалу. С ними нашлось, о чем поговорить и какие байки припомнить, и держались эти юные дворяне уже гораздо менее заносчиво, чем при первом, неудачном с ними знакомстве. Джеральд знал, как выяснилось, уйму забавных и непристойных историй из жизни местного высшего света, и охотно их пересказывал, порой, кажется, ради пущей выразительности слегка привирая. Гленан все больше помалкивал – иногда, впрочем, вставляя в разлагольствования Джеральда язвительные комментарии. Сильно разговорчивым отпрыск графов Кэбри не казался – но это было вызвано скорее природной замкнутостью характера, нежели аристократическим высокомерием. И Гленану, и Джеральду сделалось уже совершенно наплевать на происхождение их нового товарища. Выпивка, по всей видимости, сближает.

      Молодые люди проторчали в корчме еще чуть больше двух часов, начав с сухого красного вина и продолжив темным пивом, а потом Джеральд заявил, что его ждут в другом месте, и откланялся. Он при этом едва держался на ногах, его ощутимо пошатывало. Как объяснил Джеральд, направлялся он к девушке. Дэрри мысленно пожелал сыну барона Лейера не свалиться по дороге ни в какую канаву.

      – В какую таверну двинемся теперь? – спросил Дэрри Гленана, застегивая плащ и надевая перчатки.

      – Ни в какую. Возвращаемся в Каэр Сиди, там и разживемся выпивкой. Это если ты, конечно, не хочешь завтра днем очнуться в какой-то грязной луже без кошелька и сапог.

      – Точно. Я ведь и забыл, что у меня теперь имеется кошелек. Хотя если мы продолжим так кутить, – Дэрри хмыкнул, – опустеет он быстро. Раньше ведь, знаешь, – сказал юноша почти с вызовом, – это я срезал кошельки с подвыпивших лордиков наподобие тебя.

      – Чем только не приходится заниматься нам в нашей жизни, – проявил редкостную невозмутимость юный Кэбри. – Я и сам, когда дома шаром покати, думал – а не податься ли мне из дворян в разбойники.

      Дэрри и Гленан, как были пешком, направились в королевский замок, поднимаясь крутыми улицами Верхнего Города. Ночь выдалась темная и беззвездная, и в ней было почти ничего не видать. Редкие фонари освещали дорогу, и в редких окнах горел свет. Погода окончательно испортилась, сделалась сырой и промозглой. Легкий туман стлался аллеями, белым маревом клубился в провалах дворовых арок. Голова у Дэрри слегка кружилась – отчасти от усталости, отчасти под влиянием выпитого.

      – А твоя семья правда совсем обеднела? – спросил он Гленана.

      – Почти совсем, – ответил тот спокойно. – Дед занимался торговлей, но торговля сейчас захирела – а поместья наши были разорены последними войнами. Отец продал больше половины имений, и думает, не продать ли оставшиеся. У нас только фамильный замок остался, да и тот скоро придет в запустение.