Тюремный шлейф. Горькое молоко – 2. Владимир Козлов

очередь атаковать Вальку, Беде и Перу.

      – А ну покажи нам багажник и салон? – осмелел Беда.

      – Может там и садок наш, где затерялся, – буром шёл Перо.

      – Ещё чего, у меня милиция не проверяет, а вы будете вынюхивать по моей машине. Не позволю, – отрезал Куркуль.

      – Милиция не подходит к тебе и твоей машине по одной причине. От тебя за версту тащит говнецом. Чтобы с тобой общаться, нужно противогаз надевать, – не вылезая из машины, крикнул Вальке дядя Гриша. – Дай мальчишкам убедиться, что их пропажи у тебя нет, а если найдут, забирать назад всё равно не будут. После тебя кошки есть не станут, – нагнетал своё влияние дядя Гриша.

      – Я сказал, не позволю, – категорически заявил Куркуль. И с этими словами он быстро юркнул в свою машину.

      Выехав задом из болота, он резко развернулся. На его пути стоял Беда, в руке Сергей сжимал засохшую половинку чёрного хлеба, которую подобрал с травы:

      – Отдай гад, рыбу? – угрожающе, размахивая горбушкой, весомо произнёс он.

      …Москвич медленно двигался, упираясь передком на Серёжку пятившегося задом. Куркуль обратил внимание, что у Беды в руках хлеб. Но какой свежести он был, Валька не подозревал. Он зловеще ухмылялся, напористо направляя автомобиль на возмущённого мальчика, но недолго. Беда автоматом запустил горбушку в стекло и молниеносно отпрыгнул в сторону. Хрустальным дождём осыпалось стекло из сталинита. Мелкие осколки попали в лицо Куркулю. Из ранок текла кровь, заливая глаза и рубашку.

      Беда с пацанами, не раздумывая, бросились наутёк вдоль берега.

      – Угробили, сволочи, и машину и меня, я остался без глаз. Очи, мои очи, – причитал Валька, где я куплю теперь такое стекло, оно дорогое. Десять лет машине, ни одной царапины не имела, а эта шантрапа за минуту уделали её.

      Дядя Гриша подъехал поближе к Куркулю, поставив свою машину параллельно носу москвича. Приоткрыв дверку машины, Часовщик внушительно его предупредил:

      – Попробуй только капни на ребят, усугубишь себе жизнь. Сам натворил дел, теперь сиди и не вякай, барбос беспородный. И не визжи, как резанный. Сходи на водоём, умойся, ничего с твоими глазами не случилось.

      Он надавил на рычаг газа и, громыхая, его инвалидка устремилась вверх по косогору в город.

      Беда в то время с ребятами, огородами и проулками пробрались к сараям.

      – Пошли в голубятню, чуточку пересидим там. Ключи у меня есть, – он показал связку ключей, привязанных на резинку к спортивным штанам.

      – А с рыбой, что делать будем? – испортится ведь, – спросил Туман у Беды.

      – Делить между собой нам нет никакого смысла. Достанутся крохи, отдадим её Портных, они на всю семью ухи наварят.

      – Как думаешь, задел, я ему глаза или нет? – переживая, спросил Беда у Тумана.

      – Думаю, что нет, если бы в глаза попало стекло, он самостоятельно едва – ли пошёл к болоту обмываться. Сам – же видал, как он выходил из машины