За гранью искажения. Евгений Катрич

крикнул Ристи, влетев на утоптанную площадь перед постоялым двором. Несколько мужчин спешно закидывали в телегу мешки с зерном. Мужики на мгновение замерли, смерив священника заинтересованным взглядом.

      – Простите, сэр, не признал вас, – сказал староста.

      – Служитель Тиуса третьего круга, – со значением ответил Ристи, и староста согнулся в затяжном поклоне. – Я жду ответа.

      – Дурные вести заставили нас собраться на ночь глядя в дорогу, – быстро ответил староста, посматривая на четвёрку мужиков, которые уже начали впрягать в телегу двух хлипких лошадей. – Город Травн пал…

      – Что? – Ристи даже привстал в седле.

      – Охотники видели большой отряд, движущийся в нашу сторону. Очень много пеших и конных воинов, – продолжил староста, вновь бросив озабоченный взгляд на телегу.

      – Откуда у тебя эта телега? – спросил Ристи.

      – У нас останавливался рыцарь с отрядом. Рано утром обменяли телегу на два седла, несколько мешков пшеницы и немного вяленого мяса… – староста запнулся, выпучил глаза и попятился. – Не успели…

      Почва загудела, и конь священника нервно дёрнулся. Ристи быстро оглянулся и успел заметить приближающийся к его голове обух топора. Последовал удар, пространство расплылось, и Ристи вылетел из седла, рухнув на пыльную землю.

      Приподнявшись, Ристи замер, глядя в застывшие глаза старосты, вокруг головы которого иссохшая почва жадно впитывала кровь.

      Ристи нащупал на груди знак Тиуса и приподнял его. Священники Тиуса считались неприкосновенными и принимали участие в войнах только в качестве наблюдателей и лекарей, не вмешиваясь в политические игры правителей.

      – Я служитель Тиуса! – прохрипел Ристи. Воздух рассёк лёгкий свист, мимо промчалась лошадь, и из горла священника вырвался крик.

      Испачканный кровью знак Тиуса упал на землю вместе с частью руки, и Ристи пронзила ужасная боль. Согнувшись пополам, он прижал к груди остаток руки, не понимая, кто посмел напасть на священника Тиуса.

      Сквозь пульсирующую боль Ристи увидел, что около него остановилась лошадь и тяжёлые сапоги, прикрытые стальными пластинами, погрузились в рыхлую землю. Шагнув к священнику, нога всадника вдавила знак Тиуса в грязь. Ристи поднял голову, с негодованием посмотрел на широкоплечего рыцаря и прошипел: