Present Perfect Continuous. Борис Мир

плиткой отделывают, достают для кухни двойные мойки из нержавеющей стали. Даже застекляют лоджии – очень недешево, и времени на это уходит уйма, но зато так здорово.

      Для такой квартиры она бы не пожалела денег: все то же самое сделала бы обязательно. К кухонному гарнитуру – непременно навесной холодильник: страшно удобно и лишнего места не занимает. И даже «стенку» можно другую, более дорогую – она видела у людей и в мебельном: поставить в нее хрусталь и красивые сервизы – тоже всё чтобы не хуже, чем у других. Только однокомнатных квартир у них очень мало, запишешься – и жди очень долго, – а на большую ее не запишут.

      Если бы… Если бы он… (Ты!) Все было бы иначе: можно было бы записаться на двухкомнатную, даже трехкомнатную квартиру и сделать все, как хочется. Денег у нее хватит – на все хватит: квартиру, мебель, ковры – можно ведь что-то продать из этого золота, да хотя бы и все, чтобы у… них… было все, что у других. Машина чтобы у него была: чем он хуже других мужчин – ему, верно, тоже ведь хочется. Тогда можно еще и садовый участок взять у них же на работе или уже готовую дачу купить: овощи прямо с грядки; яблоки, ягоды свои; несколько курочек – свежие яички, и петушок, голосистый; – возились бы вместе, сколько было бы желания.

      И жили бы, не отказывая себе ни в чем: она столько зарабатывает вязанием – сможет, если надо, еще больше. Можно и машину вязальную купить, он бы мог помогать ее налаживать на нужный рисунок – говорят, мужчины с этим лучше женщин справляются. А вообще-то, делал бы только то, что хотел; если когда чем-то поможет – ей, конечно, будет приятно – то спасибо, но совсем не обязательно: и сама со всем справится. Лишь бы только хорошо ему было…

      – Да давно ли вы его хоть знаете вообще-то?

      – Тридцать семь дней.

      – Только-то? А вы, оказывается, очень решительная.

      – Я? Нет, где уж. Просто, он – это он. Это, видно, судьба: ведь сколько лет уже, а никого не было до него, и кажется, будто и не жила совсем до него – непонятно, что и было раньше. Будто жить начала, только когда он прикоснулся ко мне. Тридцать семь дней – это и есть вся моя жизнь: он был – и все у меня было. Радость была, смысл был. Все мысли только о нем: что сделать, чтобы ему получше. Я готовлю хорошо, вы ведь видите, а он, все равно, ест плохо, без аппетита; я ему иной раз и рюмочку налью – лишь бы поел, как следует. Устает он, как видно, очень сильно у себя на работе: кроме той первой недели, когда со «стенкой» возился, придет с работы, покормлю его – он телевизор включит и сидит, не смотрит, курит да молчит, и вскоре засыпать начинает, я ему скорей стелю. Тогда только принимаюсь за дела; пока он не спит, сижу рядом – только вяжу: мы теперь мало разговариваем, не то, что раньше, да и тогда – все больше я говорила, как прорвало меня.

      – Он постоянно ночует здесь?

      – Да почти: только раз в неделю идет к родителям, заодно моется там и уже остается ночевать. Я в этот день хожу в парикмахерскую, потом в магазины, а приду домой –