Тени Богов. Искупление. Сергей Малицкий

Хопер окончательно пришел в себя, ратуши уже не было. На ее месте высились руины, и взметнувшаяся при разрушении пыль медленно оседала на пустых лотках, на крышах Альбиуса, на мостовой, на сгрудившихся в отдалении стражниках и на шатре принца. Над городом стояла тишина. Боль, опалившая все тело Хопера на колокольне, теперь тлела в руке и груди. Нет, не тлела. Обжигала невыносимо, и чтобы не завыть в голос, он прошептал утоляющий наговор раньше, чем открыл глаза. Не помогло.

      – Какой же ты мерзавец, Коронзон, – прохрипел, сплевывая пыль, Хопер. – Ведь знал же, что тебе нельзя верить. «Это я говорю, что думаю». Тьфу…

      – Я – это всего лишь я, – ответил Коронзон, отряхивая мантию, – и если я могу убить сотни тысяч людей, почему я должен остановиться перед одним умбра? Ты хоть понимаешь, что это смешно? Что ты почувствовал?

      – Это не конец жатвы, – прошептал Хопер, поморщился, справляясь с болью, и понял, что не скажет Коронзону о надписи. – Это доспех, укрывший Беркану. Легкий доспех. Тонкий. Пауза. Жатва продолжается. И, возможно, она готовит нечто страшное.

      – Когда? – спросил Коронзон. «Когда», а не «что».

      – Когда?

      Хопер посмотрел на руку. Она стала черна, как лица мертвых в часовой башне. Слушалась его, напрямую не говорила о боли, но почернела и заледенела. От кончиков пальцев до запястья. Но боль была рядом. Окутывала невидимым облаком и руку, и все тело.

      – Когда проклятье доберется до моего сердца. Или раньше. Твоей милостью. И что мне теперь делать?

      – Подожди, – ухмыльнулся Коронзон, – мне нужно переговорить с принцем.

      Принц вышел из шатра вместе с Коронзоном, который был бледен от ярости, только через час. Взглянул на руку Хопера, Триг покачал головой и, покосившись на кардинала, проговорил:

      – И все-таки сон в руку! Права была бабка – пришлый книжник остановил звон… Что ж, Хопер Рули, призываю тебя и дальше служить короне Йераны. Надеюсь, ты справишься с этим недугом. А заодно и отыщешь моего сына, Хо, и капитана, который увел его. Торна Бренина. Сына следует спасти, а капитана предать суду.

      Хопер поймал взгляд кардинала, который сочился ненавистью, и поклонился принцу:

      – Я не могу ослушаться, ваше высочество, но хочу разобраться. То я что-то слышал о немыслимой красавице, теперь слышу упоминание какой-то бабки. И о каком сне идет речь? Как это связано с вашим повелением?

      – Мне приснилась жуткая старуха, которая предсказала твое появление. Обнадежила меня. Сказала, что ты мне поможешь. Да, именно ты – книжник с черной рукой. И не скрипи зубами, Коронзон! Прояви уважение к йеранской короне!

      Кардинал словно ждал этих слов, подобрался, как дикий кот перед прыжком, и прошипел для устрашения:

      – Требуешь уважения к короне, не проявляя уважения к Храму? И того понять не хочешь, что все твои сны – это продолжение поганого колдовства? Ереси готов отдаться? Не ту дорожку ты выбрал, принц Йераны! И о Торне забудь! Не твой он подданный, не тебе его и карать!

      Пришел