Я остаюсь. Мелодия для флейты и виолончели. Юлия Добровольская

не денешься, фамилия обязывает. Ну и возни с ним! На весь вечер, а то – и до ночи. А есть его можно будет только через сутки по маминым правилам. Но с Катькой этого не получается. Перед ней вообще никакие правила устоять не способны.

      Что ещё? Кофе есть немного – нежареные зёрна, Катька сама его жарит, колдует с пришёптываниями. Говорит, один турок в Крыму научил. И чтоб молоть – только на ручной мельнице! Да, кофе – это тоже из "Крымского периода"…

      Чем бы ещё побаловать дитя? Сервелат так сразу не купишь. Попросить бы Клару Семёновну из соседнего отдела – у неё дочка в интуристовском ресторане работает.

      Надолго Катька? А вдруг насовсем? Лера каждый раз ждала её с этой надеждой…

      Чуть не забыла! Перловка в доме есть? Надо купить на всякий случай. Это у нашей аристократки замашки такие: красная икра и перловка! Правда, эту кашу ещё сварить уметь надо. А Леру папа научил. Даже гречка по сравнению с этой кашей – детский лепет, вроде манки.

      Ну, кажется, всё. Для начала хватит…

      Ах, да! Вот ещё что. Возможно, самое главное. Говорить Катьке или нет?..

      * * *

      Виолончель чуть слышнее,

      но, по-прежнему, в одиночестве.

      На пурпурный сафьян

      упала горсть гранатовых бусин:

      глубинным светом переливаются звуки.

      На днях Лера полюбопытствовала в гастрономе: за чем очередь? Давали кагор Чу-Май. Их с Катькой любимый Рабингранат Кагор. Лера терпеть не могла очереди и поэтому расстроилась. Она развернулась и стала протискиваться к выходу. Вдруг кто-то остановил её, взяв за локоть.

      – З-здравствуйте… Валерия Александровна.

      Голос она узнала сразу.

      – Здравствуйте, Гарри Анатольевич.

      Чуть позже, выбравшись на свободный пятачок, они сверкнули друг другу очками в очки и улыбнулись. Не то чтобы обрадовавшись встрече, а просто – вежливо. Или чуть теплее, чем просто вежливо.

      – Вы х-хотели?.. Я стою близко.

      – Да. Если, можно…

      – Сколько?

      – Одну… Если возможно – две.

      – В-возможно. Подождите, я скоро.

      Говорил Гарри, как рубил. Вероятно, за этой манерой он прятал своё лёгкое заикание.

      Минут через десять он уже выходил из стеклянных дверей со своей неизменной потрёпанной кожаной сумкой на плече, слегка разбухшей от содержимого.

      – Я провожу.

      – Спасибо. – Лера невольно перенимала ту же отрывистую манеру в разговоре с ним.

      Глупо, конечно, что они с ним "на вы". Хотя, как сказать. Катьки он младше… лет на пять, кажется. Сало быть, её – Леры – аж на двадцать. Да уж! Вот такой сынок мог бы быть…

      А выкают они друг другу после одного крутого разговора, года четыре назад.

      – Что, простите? – Гарри о чём-то спрашивал, Лера уловила только вопросительный знак.

      – Екатерина Александровна, говорю, к-как?

      – Последнее – с Новым Годом. Телеграмма.

      – У меня пос-свежее –