Жизнь, как она есть. Владимир Вячеславович Зданович

неожиданно чистым, из стойл смотрели сытые морды упитанных коров, бегали в белых халатиках шустрые девушки, стреляющие в меня глазами. Найдя бригадиршу, я приступил к сбору материала, благо блокнот и авторучку я всегда ношу с собой на всякий пожарный. Ответив на стандартные вопросы, сколько голов скота, какие удои и т.д., бригадирша вдруг сказала.

      – Ты мне зубы-то не заговаривай. К ней пришел?

      – К кому?

      – Ой, ой! Ты дурачком-то не прикидывайся. Вона как глазами по сторонам шныряешь. Только зря. Я ее на сегодня в правление отправила. И на что она тебе сдалась? На нее же Семен газ положил.

      – Семен? – ляпнул я невпопад.

      – Ну, тот парень, с которым ты у клуба повздорил. А у нас на ферме смотри, какие девочки, получше твоей будут.

      – Знаете что … я здесь по делу.

      – Вот я и говорю, зря ты по этому делу сюда пришел.

      – Вы все совершенно неправильно поняли. Я даже не знаю, кто на вашей ферме работает, – я чувствовал, что краснею.

      – Ой ли? Не знает он, так я тебе и поверила. Ты вона Семена не испугался, а здесь вдруг сник. Не тушуйся, мы тебя в обиду не дадим. Заходи к вечерней дойке, молочка тебе парного нальем.

      Вырвавшись из коровника, я решил немного проветриться и осмотреть окрестности. Поселок небольшой, – два шага, и я в лесу. «На фоне голубого неба могучие сосны создают ощущение незыблемости нашего существования. Река с кристально прозрачной водой являет символ вечно текущего времени» записал я в блокнот заготовку к статье.

      Побродил по лесу, вспоминая Пушкина «Прохлада сумрачной дубровы, Журчанье тихого ручья». Вышел к реке. Речка была чудо как хороша. Я долго смотрел с невысокого обрыва на бегущую воду, и в душе моей воцарялся покой.

      Так, еще одна достопримечательность оптичкована. Я вернулся в поселок. Сгущались сумерки. На единственной улице поселка, так сказать, местном Бродвее, зажглись уличные фонари, в домах светились окна. У клуба собиралась молодежь, звучала музыка. Короче, жизнь романтикой звенела на всю деревню. Пора и мне оптичковать местный культурный центр.

      На освещенном пятачке кружились пары. Вальяжно разгуливали парни. В сторонке скромно стояли девушки в надежде, что их пригласят танцевать. Ну, все, как в кино «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Не успел я толком осмотреться, как чья-то сильная рука схватила меня за плечо. Семен.

      – Опять ты. Я б тебя… Ты б у меня … если бы не Спиридон. Просил тебя не трогать, а против Спиридона не попрешь, – от него сильно пахло водкой, – а ее ты зря здесь ищешь. Нету ее здесь, говорят, в лес пошла. Вот ты мне скажи, что она в том лесу ночью забыла?

      Я попытался освободиться, но хватка Семена была железной.

      – Гуляй, но если ты с ней что-нибудь … если я что узнаю, то я на Спиридона не посмотрю. Понял?

      Я понял, и мы расстались не испытывая друг к другу лютой ненависти, требующей немедленной разрядки.

      Куда мне податься? Домой на постой вроде рано, нечего там делать. Ноги понесли меня к лесу. Я не искал