Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики. Евгений Николаевич Бузни

не только названия улиц и районов маленького городка. Существенные изменения происходили в самой жизни жителей курорта. В первые послевоенные годы часто можно было услышать призывные голоса бродячих артельщиков или торговцев, выкрикивавшие нараспев: “Ножи-и точи-ить”, “Кастрю-ю-ли пая-ать”, “Ке-е-роси-ин”, “Мо-о-ло-ко-о”. Тогда, бывало, заходили в дома старьёвщики, и хозяйки долго торговались отдавая всё же за бесценок хоть и постаревшие, но пригодившиеся бы ещё вещи, если бы не нужда в немедленных деньгах, на которые можно было купить дополнительную еду в трудные годы восстановления хозяйства страны.

      На углу улиц Севастопольской, по которой действительно некогда шёл весь транспорт из Севастополя, и Гоголя, не менявших свои названия с прошлого века, в маленьком полуподвальном помещении долгие годы сохранялась сапожная мастерская. Даже когда в городе торжественно открылась государственная фабрика по пошиву и ремонту обуви, мы, жители Севастопольской и других близ лежащих улиц, по-прежнему несли в починку летние сандалии, босоножки и осенние ботинки старому мастеру пока он то ли умер, то ли закрыл свою мастерскую, переставшую быть конкурентной более производительным государственным цехам.

      Пришло время, когда мы стали забывать о существовании нищих на улицах, старьёвщиков заменили пункты вторичного сырья и приёма стекло тары, бродячие торговцы перестали будить по утрам своими зычными голосами. Государство приняло на себя все функции обслуживания. Жизнь налаживалась.

      Судьба бросала меня во многие города и страны, но всякий раз я возвращался в любимый город, оставаясь её жителем и вечным поклонником, пока всё та же судьба не поселила меня в Москве, позволив теперь приезжать на свою родину к родным и близким да на могилы предков ни с того ни с сего в качестве иностранного гражданина с международным паспортом. Но это нисколько не изменило моего отношения к любимому городу, жители которого по-прежнему считают меня своим, читая мои редкие теперь публикации в местной газете.

      Однако, реже бывая в Ялте, мне, может быть, острее видятся все те изменения, что происходят в ней сегодня. И я приглашаю читателя пройтись вместе со мной по улицам некогда знаменитого международного курорта, поговорить с его жителями.

      Особенностью Ялты, сделавшей её столь заманчивой для отдыха, является то, что она словно прекрасный бриллиант, упавший в объятия гор, хранящих его от ветров севера, но оставляющих открытым южному теплу. И был бы бриллиант и по сей день прекрасен, переливаясь всеми цветами радуги на южном солнце, если бы не туманили его природную красоту ядовитые дымы небольших, но фабрик сувениро-подарочных изделий, головных уборов, рыбокомбината и тысяч автомобилей, выхлопывающих свои газы прямо в те самые лёгкие, которые люди надеются здесь вылечить от болезней. И замечательная гряда Крымских гор, которая прячет Ялту от внешних влияний, в то же время препятствуют выходу дымов и газов из города, где они оседают всё больше и больше.

      Я