Птицы, звери и моя семья. Джеральд Даррелл

ться к чужому мнению.

      Словно прайд угрюмых львов, мы все сошлись вокруг огня, полыхавшего так немыслимо ярко, что казалось, вот-вот займется дымоход. Моя сестра Марго пять минут назад притащила из сада сухое деревце, один конец которого засунула в камин, а второй спокойненько лежал на ковре. Мать как будто сосредоточилась на вязанье, но, судя по отсутствующему выражению лица и молитвенно шевелящимся губам, обдумывала меню завтрашнего обеда. Мой средний брат Лесли уткнулся в солидное пособие по баллистике, а старший брат Лоренс в свитере с высоким воротом, в каких обычно ходят рыбаки (к тому же слишком свободном, на пару размеров), стоял у окна и регулярно сморкался в большой ярко-красный носовой платок.

      – Какая ужасная страна, – развернувшись, бросил он нам с вызовом, как будто мы персонально несли ответственность за установившуюся погоду. – Стоит только сойти на берег в Дувре, как на тебя набрасываются полчища микробов… Вы хоть понимаете, что у меня первая простуда за двенадцать лет? А все потому, что до сих пор у меня хватало ума держаться подальше от острова Пудинг. Кого ни встретишь, у всех насморк. Круглый год в Великобритании все только тем и занимаются, что ходят по кругу и сладострастно чихают друг другу в лицо… такая инфекционная карусель. И какой, спрашивается, шанс у тебя выжить?

      – У тебя обычная простуда, а ведешь ты себя так, словно это конец света, – сказала Марго. – Почему мужчины такие нытики, не могу понять.

      Ларри испепелил ее взглядом слезящихся глаз.

      – Знаете, в чем ваша беда? Вам нравится быть мучениками. Только люди, склонные к мазохизму, способны жить в этом вирусном раю. Вы стагнируете. И вам нравится угасать в инфекционном море. Можно еще понять людей, которые ничего другого не видели, но после греческого солнца… Вам есть с чем сравнивать.

      – Да, дорогой, – примирительно сказала мать. – Но тебе просто не повезло с погодой. Здесь бывает очень даже хорошо. Весной, например.

      Ларри уставился на нее:

      – Не хочется тебя выводить из затяжного сна, в котором ты пребываешь, как Рип ван Винкль, но весна уже наступила… и весьма своеобразная! Чтобы добраться до почты за корреспонденцией, надо запрягать упряжку с эскимосскими лайками.

      – Полдюйма снега, – фыркнула Марго. – Ты все преувеличиваешь.

      – А я с Ларри согласен, – заявил Лесли, выныривая из своей книги. – Настоящая холодрыга. Делать ничего не хочется. Даже толком не поохотишься.

      – Вот-вот, – торжествовал Ларри. – Если в нормальной стране вроде Греции можно позавтракать в саду, а потом искупнуться в море, то здесь у меня так стучат зубы, что я вообще с трудом могу жевать.

      – Хватит уже о Греции, – осадил его Лесли. – Сразу вспоминается Джерри с его кошмарной книжкой. Я целый год не мог выкинуть ее из головы.

      – Целый год? – съехидничал Ларри. – А что тогда говорить обо мне? Ты себе даже не представляешь, какой урон моей литературной репутации нанесла эта карикатура в стиле Диккенса.

      – Его почитать, так я ни о чем другом не способен думать, только об оружии и яхтах, – возмутился Лесли.

      – А о чем еще?

      – Больше всего он отыгрался на мне, – вступила Марго. – Сколько страниц он посвятил моим прыщам!

      – По-моему, он изобразил всех вас довольно правдиво, – заявила мать. – А вот из меня сделал какую-то ненормальную.

      – Ладно бы меня карикатурно вывели в хорошей прозе, – заметил Ларри и трубно высморкался, – но когда еще и стилистическая беспомощность… невыносимо.

      – Одно название чего стоит, – продолжила Марго. – «Моя семья и другие звери»! Меня уже достали вопросом: «А из других зверей ты кто?»

      – А мне название показалось довольно забавным, – сказала мать. – Только жаль, что лучшие истории туда не вошли.

      – Да, верно, – согласился с ней Лесли.

      – Это какие же? – с подозрением спросил Ларри.

      – Например, как ты отправился на яхте Макса вокруг острова. По-моему, чертовски смешно.

      – Если бы он это напечатал, я бы подал на него в суд.

      – Ну и зря. Действительно смешно, – сказала Марго.

      – А если бы он рассказал, как ты занималась спиритизмом? Это бы тебе понравилось? – ехидно поинтересовался Ларри.

      – Вот еще! Он не посмеет, – ужаснулась Марго.

      – То-то же, – позлорадствовал он. – А помнишь, Лесли, как на тебя подали в суд?

      – Меня-то ты зачем сюда приплел?

      – А кто жаловался, что он не вставил лучшие истории?

      – Ах, я про все это даже забыла, – рассмеялась мать. – Мне кажется, Джерри, они смешнее тех, которые ты включил в книгу.

      – Хорошо, что ты так считаешь, – сказал я задумчиво.

      – Это еще почему? – уставился на меня Ларри.

      – Потому что я решил написать про Корфу еще одну книгу и вставить туда все эти истории, – ответил я простодушно.

      Это вызвало настоящую бурю.

      – Я тебе запрещаю! – прорычал