Дорога надежды. Анн Голон

что дома строили, постоянно к ним что-нибудь добавляя. Над всем этим возвышались кирпичные трубы в елизаветинском стиле, придававшем этому городу первопроходцев некую элегантность, добравшуюся сюда из Старого Света.

      Смотря на город вот так издалека, такой с виду умиротворенный и трогательный в своей силе и решимости жить, Анжелика испытала угрызения совести.

      – Ведь вы понимаете меня, не правда ли? – сказала она Жоффрею. – Когда я сказала, что не хочу, чтобы наш ребенок или наши дети родились в Новой Англии, это не означало, что я испытываю враждебность по отношению к нашим соседям англичанам, с которыми, я знаю, вы уже долгие годы поддерживаете тесные деловые связи и ваше уважение к которым я разделяю. Но мне казалось, что нашему ребенку не место среди людей, для которых представление о добродетели столь сурово, в стране, где человека могут выставить на два часа к позорному столбу за то, что, вернувшись после трехлетнего отсутствия, он прилюдно обнял свою жену в субботний день. Мне рассказывали, что это произошло с капитаном Кемблом. В Бостоне, правда. Но, сдается мне, эти два города, Бостон и Салем, соревнуются в том, кто более непреклонно следует букве Священного Писания, с тем же пылом и страстью, с какими они соперничают в судостроении или промысле трески.

      Жоффрей рассмеялся и не стал оспаривать ее верное наблюдение.

      Он признавал, что сотрудничество с жителями Новой Англии по вопросам судостроения, оплаты золотыми монетами или чистым серебром прав на невозделанные или спорные территории, а также создания коммерческих компаний, отношения с которыми могли простираться вплоть до Китая или Индии, имело только положительные и даже приятные стороны. Ибо в этой сфере хорошо было иметь дело с людьми, верными данному слову, для которых работа и успех были долгом, что определяло их рвение и старания довести до конца начатое, а также уважение к заключенным соглашениям.

      Однако он не раз благодарил судьбу за то, что не должен жить по их законам, поскольку причины, по которым те обосновались в Новом Свете, совершенно не соответствовали его собственным.

      Что и было сразу негласно признано в самом начале их отношений, иначе ни одна сделка не могла бы быть заключена между теми, кто стремился к этим берегам Атлантики, и теми, кто уже их населял.

      Анжелика заметила, что у нее была большая потребность в общении и взаимопонимании с людьми, с которыми сводил их случай в путешествиях, чем у Жоффрея.

      Разве не встречали они в этих маленьких, часто перенаселенных и процветающих городках, жители которых говорили на всех мыслимых языках, в Нью-Йорке, например, или же поближе, в Род-Айленде, образ жизни и мыслей, который был им очень близок и в котором не было ни религиозных перегибов их соседей из Бостона или Салема, ни того, что она заметила у первых поселенцев, отцов-пилигримов, когда познакомилась на реке Кеннебек со старым Иешуа, приказчиком голландского купца.

      И Жоффрей объяснил ей, что Салем был заложен не отцами-пилигримами с «Мейфлауэра»,