Амир. Часть VII. Екатерина Дей

я лежала и размышляла о том, что мужчина, который хочет понравиться женщине, даже не просто понравиться, а завоевать её, может стать другим человеком. Мы проговорили до глубокой ночи, Амир оказался удивительным собеседником – умным, тонким слушателем, не совсем то слово, но я не знаю другого, которое бы объяснило его поведение. Я рассказала ему о себе всё. Все свои страхи, начиная со смешных детских, заканчивая рыданиями о вечном одиночестве души. А он за моим ужином весело показывал сценки из жизни греческих купцов, с которыми плавал на какой-то остров. И вообще много рассказывал о море, своих путешествиях. В глубине души я понимала, что это игра, муж старательно пытается соответствовать моим требованиям человеческого общения, но глаза сверкали яркой голубизной, а улыбка и смех заражали.

      И уже ночью, когда муж заявил, что мне пора спать, я не удержалась и упрекнула его:

      – Амир, и почему нельзя было со мной вот так раньше поговорить? Просто поговорить, не дожидаться очередной моей истерики, рассказать о чём-то самому, спросить меня на крайний случай… почему ты со мной не разговаривал?

      Он ответил сразу, поднял на меня тёмные глаза и признался:

      – Я не знал, о чём с тобой говорить.

      – Не знал? Я такая глупая?

      – Не глупая… я боялся, что тебе не интересно говорить со мной.

      И что на это сказать? Легче молчать и отворачиваться, а ещё лучше исчезнуть, чем просто поговорить?

      – Поэтому и не разговаривал?

      – Поэтому.

      Я подозрительно спросила:

      – А может, тебе самому со мной было не интересно?

      Амир тихо засмеялся и поцеловал мне пальцы.

      – Я пересматривал твои разговоры по нескольку раз… но когда приходил к тебе, не мог ничего сказать.

      Хитро-мудрый вождь и не мог ничего придумать? Моё сомнение опять развеселило Амира.

      – Рина, я никогда не знал, как ты можешь отреагировать на мои слова.

      А в этом он прав, я сама не знала, что ему скажу, слова вылетали раньше, чем ответ продумывал мозг. И мои оледенения тоже… да, сложно со мной общаться.

      Когда я проснулась, Амир чмокнул меня в нос и ушёл по делам, пообещав вернуться к ужину.

      – Собиратели?

      – Нет.

      Вождь ослепительно улыбнулся, вот уж о делах он мне рассказывать точно не будет. А теперь я лежу и думаю о нас. Мы – вот и наступило то время, когда я могу сказать о нас это удивительное слово. Амир и я, я и Амир. Никогда и ни о ком я так не думала, то есть говорила, конечно, но вот так – в полном единении ощущения любви душой и телом – ни о ком. И эта мысль возникла не потому, что Амир наконец стал со мной разговаривать – особой надежды на то, что он теперь всегда так будет со мной общаться у меня нет – но что-то вчера произошло и это что-то изменило нас обоих. Как будто мы заново друг друга увидели, посмотрели в глаза и ощутили боль души.

      Какими глазами Амир смотрел на меня, когда я сквозь слезы рассказывала о своём вечном одиночестве: кругом люди, а ты всё равно чувствуешь себя одной на всей земле. И этот взгляд показал