Темна вода во облацех. Научно-фантастический роман. Александр Федорович Тебеньков

необходимые меры, чтобы оградить носителя от нежелательных контактов, поскольку очень часто, сам того не желая, носитель может этой тайной с кем-нибудь поделиться.

      – Но я не знаю никакой тайны! – возвысил голос Баринов.

      – А «эффект Афанасьевой»? – прищурился Банник. – А явления телекинеза и пирокинеза? А также и другие подобные штучки.

      – Ну, знаешь ли! Не делай из меня дурака! Это не тайна, тем более, не государственная!

      – Как сказать, как сказать, – невозмутимо проговорил Банник. – Сейчас уже мало кто помнит, но с началом «Манхэттенского проекта» из научных журналов исчезли все публикации на тему атомного ядра. И кое-кто наверняка тогда тоже искренне возмущался – нашли, мол, идиоты, что секретить!

      Поворот оказался неожиданным, Баринов слегка даже растерялся. Факт этот он прекрасно помнил, но то же ядерная физика, а здесь биология… Связь-то в чем?

      – Вот видишь, Павел Филиппович, как все относительно, – неожиданно мягко, почти душевно произнес Банник, прерывая паузу. – И в такой мирной науке, каковой кажется биология, могут появиться секреты высшего порядка. Вот и возник такой парадокс: ты являешься носителем государственной тайны, однако в то же время к ней как бы не имеешь допуска. Что остается делать? Правильно, изолировать тебя на время, дабы предотвратить утечку. И то сказать, поздновато мы спохватились, ты уже кое-кого ввел в курс, не так ли?

      – Мои сотрудники не обладают полной информацией, – торопливей, чем следовало бы, сказал Баринов. Этого еще не хватало – Игорь, Александра Васильевна…

      – Сотрудники – допускаю. Ты мужик в научном плане осторожный, пока в чем-то не уверен, держишь это в голове, – так же мягко сказал Банник. – А друзья-коллеги? В неофициальном плане.

      Та-ак, это он метит в Омельченко и Щетинкина. Попытаться «отмазать» и их, любой ценой! Здесь годятся всякие приемы.

      – У них свои заботы, Николай Осипович. И я не настолько наивный, чтобы делиться с кем бы то ни было своими идеями.

      Банник широко улыбнулся.

      – Вот и чудненько! Значит, я оказался прав, настаивая на изоляции только одного фигуранта, а не всех чохом.

      «А ведь это намек, – вдруг подумал Баринов. – Одно неосторожное слово или движение – и все они окажутся тут как тут».

      – Хорошо, я понял. И все же – значит ли это, что я арестован?

      – Что ты, что ты! – Банник даже замахал руками. – Даже не задержан! Выбрось из головы!.. Временно изолирован, повторю: как носитель государственных тайн и секретов. Получишь к ним допуск – и снова вольная пташка! С учетом, естественно, некоторых ограничений.

      И посчитав, видимо, эту тему исчерпанной, он вернулся к началу разговора.

      – Так вот, Павел Филиппович, я не зря чуть раньше упомянул царя и бога. Очень скоро на какое-то время мне придется выключиться из здешнего процесса. Скажу прямо, очень надеюсь на тебя… Извини, по здравому размышлению больше не на кого.

      – И позволь