Служанка любви. Роман в письмах. Игорь Шинкаренко

за горизонтом к тому времени, и она нас с кузиной заставила прочитать вечернюю молитву, после чего, пожелав нам доброй ночи и порекомендовав поскорее заснуть, унесла лампу на свою сторону.

      Гувернантка вполне могла обойтись без этих наставлений в адрес моей кузины, ведь та, едва оказавшись под одеялом, тотчас же заснула, сладко засопев. Я же… я не могла сомкнуть глаза, тысячи мыслей путались в моей голове. Я слушала, как Кларисса двигала свою кровать, как она раздевалась и делала свой вечерний туалет. Слабый луч света пробивался в небольшую дырочку толщиной в булавочную головку в ширме, разделяющей наши кровати. Я склонилась со своей постели и с помощью шпильки для волос увеличила это отверстие, после чего прильнула правым глазом к этой дырочке, и Кларисса предстала передо мной, одетая в ночную рубашку в тот самый момент, когда она как раз её снимала.

      Её тело было не столь красиво, как тело моей матери… формы его, однако, были довольно круглы и полны, у неё была маленькая и упругая грудь с нежными сосочками, а также хорошо вылепленные ноги. Я на неё смотрела несколько мгновений и даже успела помечтать о таком теле для себя. Затем Кларисса вытащила книгу из своей сумки, лежащей на столе, села на край постели и принялась её читать.

      Вскоре она встала и подошла с лампой на нашу сторону, чтобы посмотреть, заснули ли мы к тому времени, и я плотно закрыла глаза, притворившись спящей, и вновь их открыла лишь тогда, когда гувернантка вернулась к себе за ширму и села на стул. Я это увидела, вновь прильнув глазами к известной мне дырочке. Кларисса читала свою книгу с большим вниманием. Книга, должно быть, рассказывала о неких особенных вещах, так как её глаза сверкали, щеки раскраснелись, грудь волновалась и, внезапно, она поднесла книгу ближе к глазам, положила ноги на край постели, и принялась читать с ещё большим вниманием и удовольствием. Я не могла, конечно, знать, что она читала и о чём, но эта картина навеяла мне воспоминания о той, что я увидела утром в спальне моей матери. Иногда, Кларисса, казалось, читала очень медленно и внимательно, затем взахлёб, буквально с открытым рот, начиная при этом ёрзать на своём стуле. Я была столь заинтересована этой игрой, что не заметила маленькую спиртовку на столе. Она была зажжена и какая-то жидкость дымилась на ней в кастрюльке. Кларисса, должно быть, разожгла её ещё до моего прихода в комнату. Время от времени девушка погружала палец в жидкость, чтобы проверить, не согрелась ли она, не достигла ли нужной ей температуры. Когда она вытащила палец в очередной раз, я увидела, что это было молоко. Затем Кларисса достала пакет из своей сумки, открыла его и распаковала какой-то странный инструмент, назначение которого я не могла понять. Он был чёрного цвета и имел точно ту же форму как и тот, что я увидела сегодня утром во время супружеской сцены у моего отца между ног. Кларисса погрузила его в молоко, затем поднесла к своей щеке, очевидно для того,