Два капитана. Александр Карасев

говорит, – как ценного специалиста сельского хозяйства вывезли подальше в тыл, чтобы кормить Красную Армию.

      Всё правильно. Надо кому-то и в тылу работать, не повезло дедушке… Но я дотошным был и от деда не отставал:

      – А вы просились на фронт?

      – Нет.

      – А почему?

      И тут дед ответил (достал, видно, я его своими сложными вопросами):

      – Что я, дурак – пушечным мясом становиться?…

      Тогда я решил, что мой дед – трус. И какое-то время даже презирал его, пока не улеглось.

      Два капитана

      Дедушка Кости Жигуленко во время войны сражался с бандеровцами во внутренних войсках, а потом служил в милиции; он был орденоносцем. Костя очень гордился этим семейным героем и брал с него пример. К сожалению, он брал пример только с героической биографии, потому что сам дедушка умер, когда Косте был один год, и Костя не мог хорошо его помнить. Про дедушку ему рассказывал папа – учитель физкультуры из нашей школы, который горячо хранил память о своём отце и его награды.

      Мы с Костей по воскресеньям смотрели программу «Служу Советскому Союзу», а каждый четверг ходили в школу «Юный ракетчик», впервые открытую при ракетном училище. Мы рубили по плацу строевым, надевали противогазы, корячились на полосе препятствий и сдавали устные зачёты. Курсанты смеялись над нами и говорили: «Пацаны! идите лучше по домам. Здесь – тюрьма». Но мы им не верили. Белый корпус училища совсем не напоминал тюрьму, а курсанты были откормленные и весёлые. Главное, что нам обещали поступление в любое военное училище страны вне конкурса. Мы старались и думали, что курсанты шутят.

      В любое военное училище страны потом не приняли не только меня, но и мои документы. А Костя два раза поступал в наше ракетное. Первый раз он не сдал математику, а во второй раз поступил.

      В ракетном училище Костю одели в устаревшее галифе, дали в руки осколок стекла и поручили долго скрести паркет в Ленинской комнате. И это его почему-то расстроило; он написал рапорт.

      Его уговаривали не бросать обучение родители. Костин папа-физкультурник, исчерпав аргументы о необходимости в жизни высшего образования, напирал на светлый образ вышеупомянутого дедушки. Но на Костю не подействовал дедушка – он проявлял твёрдость. Тогда встревоженные родители пошли к генералу. И Костю вызвал генерал Белоносов, начальник училища.

      Белоносов был похож на портрет маршала Язова, под которым он сидел. Он шамкал и громко кричал, не поднимаясь с кресла: «Ты в своём уме?! Ты знаешь?! что через два месяца ты попадёшь в Красную армию?! Ты понимаешь?!.. В Кра-сную армию!» Костины родители вздрагивали за дверью кабинета. А Костя стоял на красной ковровой дорожке и мужественно смотрел в бессмысленное лицо генерала. Костя потом удивлялся и даже немножко запутался: собственно, ведь в армию он и хотел попасть (причём в Советскую, а не в армию Зимбабве), и в училище тоже шёл, чтобы служить в армии.

      Как