Пять шагов по облакам. Татьяна Устинова

на три вожделенных столика, в надежде, что какой-нибудь освободится. Их, нацелившихся, много – вон в три ряда стоят.

      Мелисса беспомощно оглянулась на барменшу. В темных очках она видела не слишком хорошо.

      – Девушка! А, девушка!

      – Стол сейчас вытру.

      – Девушка, а можно у вас кофе попросить!

      Девушка моментально утратила к Мелиссе всякий интерес, и стол раздумала вытирать.

      – У стойки заказывайте.

      – Я не могу, у меня ноутбук очень тяжелый!

      – А мы не разносим. У стойки заказывайте и берите.

      – А можно я отсюда закажу?

      – У нас со столиков не заказывают. Только со стойки.

      Круг замкнулся, поняла Мелисса Синеокова. Не дадут мне кофе. «Со столика» не положено, а к стойке подойти нет никакой возможности.

      Если бы Васька был с ней, все ее затруднения разрешились бы моментально. Он воздвиг бы на одно монументальное плечо ее компьютер, на другое, не менее монументальное, дорожную сумку в вензелях и кренделях прославленной европейской фирмы. Мелисса очень гордилась своей сумкой. С ней она чувствовала себя немного принцессой Дианой, совершающей «визит доброй воли». Ей представлялось, что Диана должна была путешествовать именно с такой сумкой.

      Васька страшно ругался, когда Мелисса ее купила.

      «Что за бред, – говорил он сердито, – что это за сумка, которая стоит полторы тысячи долларов?! Что в ней может стоить полторы тысячи долларов?! В ней даже отделений нет!»

      «Да не в отделениях дело, – отвечала Мелисса глупому Василию. – Ну, ты посмотри, какая кожа, и вот висюлечка, а тут, видишь, карманчик и «молния»!»

      И она гладила шершавый коричневый бочок с кремовыми буквами, переплетенными между собой, а Васька крутил лобастой башкой и фыркал.

      А теперь они поссорились, и он даже не позвонил ей утром, хотя знает, что она должна лететь в Питер, и летит теперь одна, и кто угодно может к ней пристать или украсть у нее сумку с вензелями!

      Она снова вытащила телефон, с целью проверить, не появилось ли неотвеченных Васькиных вызовов.

      Никаких вызовов не появилось.

      Тогда она достала старый-престарый органайзер, который когда-то начальник подарил ей на день пролетарской солидарности всех революционных женщин-работниц. Органайзер был толстый, тяжелый, в дерматиновом черном переплете, похожий на старого ворчливого деда. Она столько раз добавляла в него страницы, что он почти не закрывался, кнопочка все время расстегивалась.

      Пошарив в сумке, она добыла ручку и на чистой странице написала: «Васька не звонит. Жду-жду, а он все не звонит. Может, он решил меня бросить? Я этого не переживу. Кажется, ей-богу, пойду и утоплюсь. Что я буду без него делать?! Мы вчера поссорились, я в Питер улетаю, а он не звонит! Вот если он еще через пятнадцать минут не объявится, я ему сама позвоню!»

      – Девушка, вы будете заказывать или нет?

      – Да. Кофе мне, пожалуйста.

      – Встаньте и подойдите. Мы со столиков заказы не принимаем.

      Тут обнаружилось,