Сверхдержава. Андрей Плеханов

эдиков кукиш спокойно, даже с некоторым удовлетворением, и отодвинул его ладонью в сторону.

      – А на твои денежки и так скоро лапу наложат, – произнес он дружелюбно.

      – Кто наложит?

      – А не все ли равно, кто. Найдется кому. Возьмут тебя, милый, за шкирку и заставят работать на дядю. Как вол будешь пахать, а относиться к тебе будут, как дойной корове. И это будет лучшим вариантом развития событий. А в худшем… – Давила провел рукой по горлу. – Сделают тебе харакири по-русски – ржавым топором без анестезии.

      – Да ладно пугать-то… С чего ты так решил?

      – Потому что ты – размазня! Ты беззащитен, как мальчик в песочнице. Делаешь деньги, сотни тысяч баксов, и думаешь, что это останется незамеченным? Да тебя уже засекли, пентюх! Думаешь, почему я тебя на разговор сюда вытащил? Кто заступаться-то за тебя будет?

      – Есть кому…

      – Некому! Нет у тебя никакой «крыши»! Ни черта у тебя нет, кроме непомерного гонора и надежды на то, что, авось, обойдется!

      – А ты откуда знаешь?

      – Знаю, – заявил Давила. – Все я знаю про твои художества! И не только я. Весь твой НИИ давно уже кипит гневом народным, революционная ситуация там назрела. В курилках обсуждают каждый твой неправедно заработанный доллар. Сотни голодных инженеров готовы идти штурмом на твою хренову лабораторию, чтоб разнести ее на кусочки…

      – Кретины! – заорал Эдуард. – Бездельники! Им не в институте, им в колхозе работать! Ничего они не мне сделают! Никто меня не тронет! Да я им башки… Кто тебе это сказал?

      – Чеботарев. Василий Леонидович. Знаешь такого?

      Эти слова произвели магическое действие. Пыл Эдика резко угас – очевидно, источник информации заслуживал уважения.

      – Сволочи… – Эдик опустил голову. Сжатые кулаки его, лежащие на столе, мелко тряслись. – Какие сволочи… Быдло… Быдло…

      – Быдло, говоришь? – Глаза Давилы сжались в узкие щелки. – Это кто быдло? Марков, который бескорыстно подарил тебе четыре собственных формулы, из которых ты сварганил кандидатскую? Протасов Виктор Иванович, который двигал тебя, молодого и талантливого, нянчился с тобой, помогал прошибать дубовые советские инстанции, чтобы утвердили твои изобретения? Душевнейший Курякин собственной персоной, членкор, гранд отечественной науки, который не поехал на симпозиум в Риме, чтобы послать туда тебя? Это они – быдло? Или Яшка Гительсон, без которого был бы из тебя программист – как из меня балерина? Яшка до сих пор отлаживает тебе программы, а ты даешь ему копейки, пользуясь тем, что он полный пентюх…

      – У меня все деньги уходят на аппаратуру, – заявил Эдуард.

      – Аппаратура, значит? – Жуков упер руки в боки. – Аппаратура! – произнес он патетически. – Дело хорошее. А то, что Марков лежит в больнице с гангреной ноги, это несущественно. И никакой надежды на улучшение, потому что у него запущенный диабет, а денег на лекарства нет. Одну ногу ему уже отрезали, теперь вторую резать собираются. Какой пустяк! Или вот Протасов, бывший твой начальник