Не плачь, любимая!. Ник Ремени

дырку в валенке. Рука пролазит. Нога, считай, на улице.

      Отдаю Ивану запасную пару портянок. Он в упор смотрит на меня:

      – Не жалко?

      – Бери, бери. Подремонтируешь, отдашь.

      Он наматывает на ногу портянки. Всовывает в дырявый валенок.

      – Это еще куда ни шло. Денек как-нибудь перекантуюсь.

      Мы натягиваем на себя фуфайки. Поддеваем под них все, что есть. Туго подпоясываемся. Откатываем шапки-ушанки. Завязываем их на подбородке. Выходим во двор.

      Там уже строится братва. Вертухаи прохаживаются вдоль строя с автоматами.

      – Живей! – торопит нас сержант Иванько.

      – Сержант! Не спеши, как голый к бабе, – бросает ему Косяк. – Сами понимаем, что живей.

      Косяк на ходу застегивает теплые ватные брюки. Наверное, кого-то из петухов грабонул. В самый последний момент позаимствовал.

      – Смотрите! – обращает наше внимание на Косяка Молдаван. – Боится, что отморозит мужское достоинство. Вожак петушиной стаи.