Король на горе. Александр Мазин

всех свои тропы, господин.

      – Это все, что ты можешь сказать?

      Глазки-бойницы стали еще уже. И с этакой высокомерной ехидцей:

      – Могу сказать еще: твой учитель был – не из лучших.

      С этаким циничным сочувствием изрек: «Не из лучших». Мол, прими, девочка, суровую правду жизни. Мама с папой тебя обманули. Ты ни фига не принцесса. И внешность у тебя – самая заурядная. А мальчик твой целоваться к тебе не лезет не потому, что стесняется, а потому что изо рта у тебя… попахивает.

      Ах ты ж…

      Все мои текущие проблемы вдруг отошли на второй, а то и третий план. Развитая в борьбе за выживание интуиция прям-таки рявкнула мне в ухо: «Мужик! Ты сейчас зацепил что-то а-афигенно важное! Не прощелкай клювиком!»

      Сразу вспомнилось, кто во время нашего первого знакомства помешал мне отправить Бури в страну счастливой охоты.

      А ведь мой Волчок не так уж часто вмешивался в мои личные дела. Разок: когда помешал заняться сексом с юной миленькой француженкой в келье захваченного викингами монастыря, еще разок, когда я принес гейс во спасение моей похищенной жены.

      Хотя во втором случае мой Волк был как раз против, но я не внял. Вернее, не успел внять.

      И вот теперь Бури…

      – Да, мне ведомо, что он не из лучших, – ответно прищурился я. – А вот почему так считаешь ты?

      Вот за такие высокомерные улыбочки вроде той, что изобразил сейчас Бури вместо ответа, настоящие средневековые феодалы и рубят головы, казалось бы, преданным слугам.

      К счастью, я – ненастоящий. А мой комплекс неполноценности столь обширен и разнообразен, что ухмылки подчиненных занимают в нем самый низ рейтинга «оскорбленное самолюбие». Тем более что моя задача – не убить надменного подчиненного, а раскрутить на инфу.

      – У меня было много учителей, – пренебрежительно уронил я. – Этот был не из главных. Однако он не дал мне повода не доверять его знаниям. Ты считаешь, он был невеждой? – Я изобразил задумчивость. – Не уверен. Возможно, это я был недостаточно внимателен… – Тут я сделал многозначительную паузу, а потом уронил небрежно: – …Или ты.

      – Не я, – качнул головой мой снайпер. – И не ты. Учителю не заметить твои ошибки невозможно. Все равно, что… – он умолк, подбирая слова: – Все равно что не заметить брешь в стене щитов.

      Очень хорошо. Телега стронулась. Поедет или нет?

      Я молчал.

      Бури тоже молчал. Сверлил меня глазами-буравчиками…

      И – наша взяла! Он решился!

      – Позволь, господин, я покажу.

      Я солидно кивнул, проглотив ликующий вопль.

      Сейчас произойдет что-то невероятно важное.

      Я чуял это так же явно, как рыбную вонь от развешенных на берегу сетей.

      Брать жердь Бури не стал. Воспользовался одним из учебных копий, трехметровым, то есть древком без наконечника, почти на метр длиннее моей жердины.

      Взял и начал движение.

      Сначала я не заметил ничего особенного. Практически тот же рисунок. Ну разве что движения не такие размашистые, а более экономные, и темп побыстрее.

      Но вскоре я увидел