Корабль-призрак. Фредерик Марриет

и смерть, разорение и вдовство. Прошло месяцев шесть со времени отъезда твоего отца, и оставался еще целый год напряженного ожидания, а то и больше. Однажды ночью ты спал, а я сидела над твоей постелькой, оберегала твой покой и, опустившись на колени, молила Бога за тебя и твоего отца, нимало не подозревая, что на его голову пало ужасное проклятие!

      Она остановилась перевести дух, потом опять заговорила:

      – Сон твой был крепок, и я ненадолго отлучилась от тебя, сойдя вниз в ту комнату, которая с той кошмарной ночи и до сего дня заперта на ключ. Я села к столу вышивать: в ненастную ночь жене моряка не уснуть. Перевалило за полночь. На дворе лил дождь, и мне стало страшно и жутко как никогда. Я подошла к кропильнице со святой водой и, обмакнув в нее пальцы правой руки, осенила себя крестным знамением. В тот же миг дикий порыв ветра с воем налетел на наш дом и напугал меня еще сильнее. Внезапно окно распахнулось, свеча погасла, и я очутилась в полной темноте. Я закричала от ужаса, но быстро овладела собой и кинулась закрывать створки и ставни, как вдруг увидела, что в окно влезает человек, – кто, ты думаешь? Твой отец! Да, это был он!

      – Боже милостивый! – пробормотал Филипп.

      – Я не знала, что и думать. Он спрыгнул с подоконника, и, хотя в комнате царил полный мрак, я увидела лицо и фигуру твоего отца так же ясно, как в яркий полдень. Страх внушал мне, что надо убежать и скрыться, но любовь влекла меня в объятия мужа. Я замерла на том месте, где стояла, потрясенная до глубины души неведомым доселе ужасом. Как только твой отец оказался в комнате, окно и ставни захлопнулись сами собой, и свеча загорелась, хотя ни я, ни он не подносили к ней огня. В голове моей мелькнула мысль, что предо мной призрак, и, слабо вскрикнув, я лишилась чувств.

      Придя в себя, я поняла, что лежу не на полу, а на кушетке, и почувствовала в своей руке чью-то холодную мокрую руку. Подняв глаза, я увидела твоего отца, сидевшего подле, и это успокоило меня, несмотря на его странное появление. Я подумала, что его постигло несчастье, поэтому он вернулся раньше времени. Я бросилась на шею своему дорогому супругу. Одежда его промокла от дождя, а тело показалось мне таким холодным, как будто я обняла льдину. Он никак не реагировал на мои ласки и не произносил ни слова, а только смотрел на меня задумчивым скорбным взглядом. У меня сжалось сердце от тяжелого предчувствия. «Виллем, любимый мой! – воскликнула я. – Это я, твоя Катрина! Что ж ты молчишь, милый? Скажи хоть слово. Что с тобой случилось, говори ради бога!»

      «Скажу, – ответил он медленно и каким-то приподнятым тоном, – скажу прямо сейчас, потому что у меня мало времени!»

      «Нет, постой! Не уходи больше в море! Пусть даже твое судно погибло, только бы ты был жив! Лишь бы ты находился подле меня – больше нам с сыном ничего не надо», – прошептала я ему.

      «Погоди, Катрина, – промолвил он. – Слушай меня, не тревожься и не перебивай. Мое судно не погибло, но погибла моя… Молчи, пожалуйста, дослушай до конца. Я не умер, но и не жив; я блуждаю между этим миром и миром духов, запомни это.

      Девять