Конвейер смерти. Николай Прокудин

не нашли.

      – Не там искали? – догадался я.

      – Ага! Не там. Искали у жены в квартире, я у нее прописан, а те крохи, которые взял (как не взять, когда нет нигде ничего), у матери лежат. С женой-то я в разводе, в этом отпуске расстались.

      – А чего так?

      – Да надоела. Хуже горькой редьки. Ну ее.

      – И с кем же ты отпуск проводил? На ком резвился?

      – С кем, с кем… С ней же, со Стеллой.

      – Ну ты даешь! – рассмеялся я.

      – Не я, а она дает.

      – Как же так, а говоришь, разошлись?

      – Чудак-человек! Я чужой, что ли? Я свой! Мы после того, как бумагу в ЗАГСе получили, пошли это дело обмывать, – продолжил рассказ Бодунов.

      – А почему в ЗАГСе разводили?

      – Детей не завели, не успели, оба согласны на развод, поэтому все прошло быстро, без суда. И ей жить удобно. Пока я тут загораю, она вроде свободна и мужу не изменяет. Независимая, честная женщина. Развлекаться может сколько угодно. И мне хорошо, и я – вольный казак. Пошли мы с ней отметить изменение в семейном положении. Обмыли, потом внезапно обоим захотелось любви. Я говорю: дашь? Она в ответ – дам. Так и провели месяц. Что мне болтаться, кого-то искать? Когда проверенная подруга есть под боком. Да и квартира у нас маленькая, однокомнатная. Кровать одна, общая. Куда деваться?

      – А дальше? – спросил я.

      – Что дальше? Кино, танцы, пляж, пиво, вино и все та же испытанная общая кровать.

      – Ну и зачем разводился-то? – опять непонимающе переспросил я.

      – А хрен его знает! Надоела! – отмахнулся Игорь.

      – И опять каждый день на Стеллу? Надоела, называется! – улыбнулся я.

      – Развелся от нечего делать, потому что так захотелось.

      – Чудак. Можно сказать, балбес!

      – Можно и так сказать. А можно и грубее. Несерьезный я человек, – грустно подытожил Бодунов.

      – А дальше что делать будете? После войны?

      – Может, снова поженимся. Баба она неплохая, симпатичная, хозяйственная. Видно будет, как дальше жизнь пойдет. Для начала вернуться живым нужно! Зеленка, видишь, впереди какая суровая! Безбрежная и бескрайняя! И духов в ней не перечесть. Что судьбой предначертано – никто не знает. Сегодня не стреляют, а завтра пули да осколки засвистят вокруг.

      – Ну ладно, ладно! Не грусти, поешь виноград, говорят, для мозгов сладкое полезно. Особенно тебе!

      – Да он кислый какой-то! Дрянь. Только на брагу годится.

      – Поищи и найдешь сладкий. Ладно. Не журысь, казак! Все будет хорошо! Поехал я. Не то наше ротное начальство обидится и рассердится.

      Бронемашина, медленно покачиваясь на земляных грядках и межах, ползла по винограднику, перемалывая гусеницами стоящую рядами лозу. Плети трещали и скрипели под натиском тяжелого металла, тормозя движение, тянулись следом, оплетали траки и колеса, но все же обрывались, не выдерживая напора стального зверя. Но даже машина не смогла прорваться сквозь тройной ряд изгороди. Большой моток проволоки опутал гусеницу, и мы остановились.

      Рахмонов