Синора Ависсу − граница бездны. Виталий Андреевич Жучков

«е». Слыхали, как он произнёс слово «ведаешь»? Оно звучало, как «виэ́даешь». Однако слово «бяше» после глагола характерно всё-таки для старославянского и древнерусского. Эти формы сохранились до нашего времени, но только в церковнославянском. Хотя произношение «прэвый» и «другий»… Это вообще характерно для западнославянских языков, если не ошибаюсь…

      − Спасибо за лекцию, мсье профессо́р! – оборвал Егоров. – У тебя нет случайно версии по поводу того, куда мы попали? Кстати, а почему ни у кого нет шока от того, что мы вот так просто взяли и телепортировались сюда? А ну-ка пришли в ужас! Чего сидите? Ну-ка пришли в ужас, я сказал!

      − Да, сейчас перекурим, и тут же начнём ужасаться… – угрюмо проворчал Николай. – Слава, не беспокойся, все уже в полном ступоре от происходящего. Хорошо ещё, что наше знакомство с научной фантастикой позволяет нам сразу же делать хоть какие-то логические умозаключения насчёт природы таких перемещений, поэтому нас не очень-то поразишь такими чудесами.

      Он посмотрел на шокированную Ирину.

      − Ну, почти не поразишь…

      − Ага, столько ширпотребной фантастики развелось. Дай возможность всяким упырям сочинять… – проворчал Егоров.

      − Слава, а ведь эта чернильница тяжёлая, – ехидно сказал ему Габров, взвешивая на ладони канцелярский прибор.

      − Наверное, тяжёлая. Откуда же мне знать?

      − Так ведь я же не спрашиваю, я предупреждаю, что она тяжёлая, – расплылся в хищной улыбке литератор.

      − А я что? Я говорю про создателей всяких «фанфиков» по играм и фильмам, когда имею в виду «ширпотребную фантастику».

      − Ну хорошо, тогда и я просто так чернильницу взвешиваю.

      – Алёну надо у родителей забрать, пока светло… Как же мы теперь… − дрожащим голосом сказала Ирина.

      Бочкарёв молча сжал руку жены.

      Егоров рассматривал содержимое кувшинов и графина.

      − Так, в этом точно вода, – сказал он, наливая немного воды в крышку и подавая её Николаю. – Дай-ка Ире… Жаль, стаканов нет.

      Он понюхал содержимое второго графина.

      − Так, а здесь что? Красная… Хм… Сладковатый какой-то запах. Но явно не алкоголь.

      Тем временем Габрова подошла к часам.

      − Иди сюда! – позвала она мужа.

      Габров подошёл к ней и уставился на циферблат.

      − Вот это ещё веселее! – воскликнул он. – Мало того, что они говорят на каком-то диалекте старославянского языка, так у них ещё и кириллическая система исчисления. «А» с титлом – это час. «В» с титлом – это два и так далее… А в «окошечках», видимо, минуты.

      Стрелки на часах отсутствовали. Циферблат делился линией на две половины и вращался вокруг своей оси, подставляя очередной «час» под специальный указатель. «Часов» было 24, по 12 на каждой половине, которые были помечены значками в виде полумесяца и солнца. Сбоку высвечивались минуты, обозначенные с помощью всё тех же букв.

      − Кажется, это газоразрядные индикаторы, – показал Габров на «окошечки». – Или что-то в этом роде. Всё равно