Ангелы-хранители работают без выходных. Елена Ворон

на консоли.

      – Ты доставишь мне большое удовольствие, если прекратишь задавать идиотские вопросы. Я спросил про на ужин, а не хочешь – не настаиваю.

      – Не приду. – Виктор помолчал и добавил: – У меня еды до черта, приходи забрать лишнее.

      – Не приду, – с усмешкой ответил Кэт. – Анжелика пирог испекла, а ты не получишь ни крошки.

      Он довез Виктора до дома на самой окраине поселка и уехал вернуть Шелтону его машину.

      Виктор постоял на обочине. Огляделся. Как странно после сверкающего шумного Лайза, сердца Франчески, быть здесь, где глухую темно-зеленую ночь пронзает лишь с десяток редких огоньков и где царствует первозданная тишина. Как хорошо… И одиноко.

      Он прошел в дом, зажег свет во всех комнатах и включил музыку, чтобы прогнать наполнявшую дом тишину. Безо всякого удовольствия пожевал чего-то на кухне. Конечно, можно было к Анжелике завернуть на пирог; они с Кэттом поели бы, как люди. Виктор прижался лбом к прохладному стеклу, бездумно вглядываясь в ночь. Свет из окон падал на вымахавшие в половину человеческого роста сорняки. Скоро вырастет кустарник, а потом и настоящий лес. Интересно, а мы куда денемся, когда все уедут? Не останется же Кэтт в этой пустоши.

      Не зная, куда себя девать, он побродил по дому, вышел в запущенный сад, где сразу промок от росы, вернулся и стал смотреть видео. Спустя час снаружи послышались неторопливые уверенные шаги, открылась дверь. Гости? Как кстати!

      – Один? – вопросил с порога Эдмунд Ларкин.

      – В поселке ни одной свободной женщины, – развел руками хозяин.

      – Я про Кэттана.

      Виктор выразительно поднял бровь, и Ларкин усмехнулся.

      – Ладно, один так один, нотабене. Пускаешь?

      Виктор распахнул дверь в гостиную.

      Шеф полиции осмотрелся. Здесь, как он помнил, все оставалось от прежних хозяев, все на своих местах, и о самом Делано не говорила ни единая мелочь.

      – Еще не обжился?

      Виктор пожал плечами.

      – Садитесь, – он указал на широкий диван, а сам уселся на ковер, прислонился к стене. – Чем порадуете?

      – Хотел я тебе парочку вопросов подкинуть. Не возражаешь?

      – С чего бы? Уж давно меня никто ни о чем не спрашивал.

      – Сразу признаюсь, что слушал сегодня ваши с Кэттаном разговоры.

      – Вот как. – В ярко-синих глазах Виктора появилось странное, загнанное выражение.

      Ларкин невольно качнул головой: а парню-то, видать, это и на ум не приходило.

      – Почему Кэттан так настойчиво уверял, будто ты не сможешь выполнить задание?

      Виктор отвел взгляд.

      – Ну хорошо, допустим, это правда. Насколько я понял, тебе и впрямь стало худо… Как давно с тобой такое?

      – Семь лет, – тихо, с запинкой выговорил Виктор, а на щеках проступили красные пятна.

      – С тех самых пор, как попал в аварию или что там еще было?

      – Выходит, так.

      Ларкин подался вперед.

      – А с Кэттаном знаешься тоже семь лет? – жестко спросил он.

      – Меньше. Четыре года.