Киностудия. Андрей Волков

ещё раз. В твоих глазах осень, в твоём сердце немая боль.

      Ты навсегда покидаешь эти края. Вот почта, там маленькое кафе, где вы с ним сидели однажды, а там река, где тебя уже ждёт паром. Ты смотришь на это прощальным взглядом, горько и без сожалений. В конце концов, это просто печаль. По уходящему лету, по вашей любви, по нему. По всему, вероятно.

      Полина играла Ксению, молодую незамужнюю столичную журналистку, у которой имелся жених. Она приезжает в глубинку готовить репортаж о молодом энергичном директоре крупнейшего на севере леспромхоза. Они знакомятся. И завертело их, закрутило. У неё в Москве жених, а у него дома жена. Она натура страстная, а потому безоглядно отдаётся своему чувству. Он вроде бы тоже. Никаких интрижек. Они решают порвать со своими вторыми половинами, чтобы быть вместе. Она пишет искреннее и правдивое письмо жениху. Он же в последний момент идёт на попятную. Руководитель крутого нрава, жёстко управляющий сотней норовистых лесорубов и сплавщиков, многие из которых были бывшие уголовники, на поверку оказался неуверенным, склонным к рефлексии человеком. Это было даже не предательство, а просто отступничество, самоотречение. Ксения уезжает опустошённой. Эту опустошённость ей и следовало сыграть в последней сцене.

      – Тебе всё понятно, Ксения? – вкрадчиво спросил режиссёр.

      Она, молча, кивнула.

      – Начинаем по моей команде, – обратился режиссёр ко всем присутствующим. – Внимание, мотор! Пошла камера!

      Ассистент с хлопушкой, мелькнула перед камерой и, объявив дубль, метнулась прочь.

      Камера тихо стрекотала. Оператор неотрывно глядел в глазок объектива, снимая неподвижное лицо Полины.

      – Пошёл, Гарик! – выкрикнул режиссёр.

      Гарик, точнее его герой, вышел из «нивы» и направился к остановке, чтобы проститься с Ксенией. Эти шаги давались ему нелегко. Он шёл неуверенно, опасаясь, что она не захочет его видеть, услышать «последнее прости». Его герой тоже был весь выхолощен после долгой внутренней борьбы. Он понуро глядел себе под ноги и в растерянности покусывал губы. Его волосы были взлохмачены, а воротник кожаной куртки неряшливо поднят. Очевидно, он очень спешил, чтобы её застать. Наконец он подошёл к Ксении и поднял на неё глаза. Она отрешённо глядела перед собой вдаль, словно ни кого и ни чего не замечая. Немая сцена длилась около минуты и актёры стали недоумённо моргать глазами.

      – Сто-о-п. – протянул режиссёр.

      – Что-то не так? – спросил Гарик.

      – Всё не так, – сказал режиссёр.

      – А что именно? – вопрошал Гарик.

      – Вы здесь не причём. Покурите пока. Я вас позову.

      Актёры пожали плечами и удалились с площадки, зная, что с постановщиком в такие минуты лучше не спорить.

      – Отмотай мне, – сказал он оператору, бросив на него какой-то блуждающий взгляд.

      – Оператор стал перематывать плёнку, чтобы просмотреть отснятый материал.