Путь к храму. Дмитрий Фаминский

* *

      Овражное село большое, но порядка мало. Пьянство. Крестьяне грубые, неприветливые. Помещик появляется редко, предпочитает жить в городе. Ивлиевы поселились в доме при церкви. Храм в честь Казанской иконы Божией Матери требовал основательного ремонта. Но отец Владимир уже приобрел необходимый опыт, и мало-помалу стал приводить приход в порядок. Организовал мужиков, подремонтировали храм. Возобновил занятия в воскресной школе. Елизавета, проживая в Подольском под неусыпной опекой соседок, всё же научилась справляться с хозяйством. Кроме воспитания детей, помогала фельдшеру лечить больных крестьян, а мужу учить детей грамоте. Здесь у них родилась дочь Вера.

      Край глухой, вести из города доходили медленно. Но даже здесь чувствовалось, какое неспокойное время наступает. Заканчивался 1916 год. Сегодня они получили письмо от родителей Лизы. Те писали, что в городе постоянно говорят о скорой смене власти, что царя не будет. Кто-то постоянно за что-то агитирует, кругом беспорядки. С фронта возвращаются раненые, многие озлоблены. Сидя вечером вдвоём, чтобы не тревожить детей, Ивлиевы обсуждали новости:

      – Два дня назад барин здешний вернулся, приходил в храм. Свечу ставит – рука дрожит со страху, – рассказал Лизе Владимир.

      – Со страху-ли?

      – Со страху. Говорит, что бежать надо отсюда!

      – Из Овражного?

      – Из России, говорит, надо бежать. Прогнило всё, скоро рухнет!

      – Вот мы с тобой сидим здесь, ничего не видим! И чего ж он сюда приехал, а не сразу в Париж?

      – Не знаю, – Владимир обнял жену.

      Октябрьский переворот 1917 года для них прошел сравнительно спокойно. Только за родителей и родных сильно переживали. До Овражного новая власть не скоро добралась. Жители села всё также ходили на церковные службы, исповедывались, причащались, крестили детей, отпевали усопших. Дел у отца Владимира хватало. Но вот на бывшем помещичьем доме повесили красный флаг, а внутри посадили двух мужчин в кожаных куртках. Вели они себя, правда, незаметно. Создавалось впечатление, что они толком и сами не знают, что делать.

* * *

      Прошёл ещё год. Новый митрополит, Никодим, перевёл иерея Владимира в церковь Преображения Господня в его родной город. Радости Лизы не было предела. Их имущество не сильно увеличилось в размерах, и, как и двенадцать лет назад, убралось на одну телегу. Жаль было корову Зорьку и поросенка, но их в город не возьмёшь. Оставили дьякону.

      Дети смотрели во все глаза на большие, красивые особняки на центральных улицах, на грохочущие трамваи, на автомобили. Лиза и Владимир тоже смотрели, и не узнавали родной город. Вроде бы и дома те же, и улицы… Но что-то новое, тревожное было в воздухе… И дело не только в вооружённых рабочих и матросах. Как будто явственно ощущалось, что старая, размеренная, добрая и тихая жизнь, к которой они привыкли, и за которой сюда ехали, уходит безвозвратно.

      Они остановились у родителей Лизы. Обе её сестры уже вышли замуж. Семья Владимира жила, как и прежде, в доме причта при храме. Лиза смогла, наконец,