Бархатный сезон. Владимир Александроич Жуков

как чумы.

      – Да, слово способно и возвеличить, прославить и с таким же успехом ославить и больно ранить, если не убить,– согласился я.

      – Вот посему я очень опасаюсь за вашу драгоценную жизнь,– с озабоченным выражением лица, мэр приподнялся с кресла и подошел к небольшому сейфу в углу кабинета. Нажал на кнопки кодового замка, открыл тяжелую стальную дверцу и обернулся ко мне с самодовольной улыбкой и шутливо, спросил. – Может, вам не газовый, а боевой вручить, конечно, не орден, а пистолет Макарова или ТТ? Здесь у меня стволы на любой вкус. Так что соображайте, пока не передумал.

      Я увидел на полке тускло поблескивающие вороненой сталью пистолеты с рукоятками, рядом снаряженные патронами магазины и ответил:

      – У меня к любому оружию скептическое отношение. Все, что направлено на уничтожение человека, всего живого в природе вызывает протест.

      – Религия не позволяет брать оружие или пацифист по убеждению?– ухмыльнулся он.– В армии хоть служили, Родину-мать готовы защищать?

      – Где она теперь эта Родина, бывший великий Союз канул в Лету, разве что Россия, которая остается надеждой и верой для русского человека,– вздохнул я.– А оружие мне вроде и не к чему. Для его ношения требуется разрешение органов разрешительной системы милиции. Я не религиозный фанатик и не пацифист, верю в жизнь и здравый смысл. С оружием хлопот не оберешься, придется пороги обивать да презенты делать.

      – Проблем с разрешением на ношение не возникнет,– заверил мэр. Закрыл дверцу сейфа, возвратился в уютное кресло.– Милиция, прокуратура у меня в кулаке.

      В подтверждение он плотно сжал короткие пальцы и чуть не грохнул кулаком по поверхности стола и в следующий момент потянулся к телефонной трубе.

      – Так мне позвонить полковнику?

      – Нет, не надо,– остановил я его и пояснил.– Спасибо за заботу, но я человек мирный, не конфликтный, никого шибко своими публикациями не задеваю. Герои моих романов, повестей и рассказов – вымышленные и если кто-то в них узнает себя, то это его личные проблемы. А с оружием могут возникнуть непредвиденные ситуации.

      – Какие еще ситуации? – насторожился он.

      – Не исключено, что кто-то из отморозков узнает о наличии у меня пистолета и постарается любым способом им завладеть. Так, сам того не подозревая, могу стать объектом для нападения с непредсказуемыми последствиями. Поэтому не вижу смысла подвергать свою жизнь и здоровье риску.

      – Пожалуй, вам не откажешь в логике. Но, если вдруг понадобится ствол либо какая другая помощь, обращайтесь в любое время суток. Устюжина и его бойцов по спортклубу “Митридат” подниму среди ночи. Знайте, что в обиду не дадим. Мы своими людьми дорожим, не допустим притеснений.

      – Что, я уже ваш человек?

      – Хотелось бы надеяться, что так,– мягко произнес он, а я успел подумать “мягко стелет, да жестко будет спать”. Между тем Ланцюг продолжил:

      – Наслышан, что писатели, поэты, художники – народ своенравный, строптивый, вольнолюбивый, не