Бархатный сезон. Владимир Александроич Жуков

удочку, спиннинг, садок, я готов был оставить свое жилище, но у порога меня остановил телефонный звонок. Приглашали в местную мэрию, поэтому был вынужден отложить приятный отдых на берегу и сменить экипировку.

      “Зачем я ему понадобился?” – с этим засевшим в сознании вопросом я переступил через порог приемной. Женщина-секретарь, приветливо улыбнувшись, указала на дверь, в кабинет Ланцюга. С правой стороны за широким полированным столом я увидел плотного коротко стриженного рыжеволосого мужчину с круглым упитанным лицом и пухлыми, как у хомяка, щеками. За его спиной на древках свисали флаги, со стены взирал портрет президента.

      – Прошу вас, Влад Алексеевич,– приподнявшись из-за стола, произнес чиновник, едва я ступил на мягкий ворсистый ковер. В помещении с тремя десятками стульев и длинного стола для заседаний было прохладно и уютно. Работали два кондиционера, на окнах жалюзи и свет был приглушен. С противоположной стороны от стены находился мебельный гарнитур с телевизором, видеомагнифоном в нишах. Хозяин кабинета приблизился ко мне, подал руку и я ощутил крепкое рукопожатие. Он жестом указал на мягкое кресло, а сам возвратился в свое кожаное. Внимательно, пристально посмотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в мир моих мыслей. Затем его по-женски сочные губы изобразили улыбку.

      – Влад Алексеевич, я перед вами виноват,– произнес он вкрадчиво ироничным голосом.– Вы уж извините меня великодушно. Знаете столько важных дел с раннего утра до глубокой ночи. С интересными, творческими людьми некогда пообщаться.

      – Ярослав Гордеевич, вы мне ничем не обязаны, поэтому не знаю, о какой вине идет речь,– с недоумением пожал я плечами.

      – Да как же, виноват на все сто процентов,– покаялся он.– Только недавно узнал, что в городе живет известный журналист и писатель. Вы о себе по ложной скромности почему-то не напомнили, а мои аппаратчики прошляпили, не доложили, как положено. Но будьте, уверены, я с них взыщу, чтобы впредь неповадно было…

      – Не в моем стиле обивать пороги высоких кабинетов,– ответил я.– Не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Вы уж, пожалуйста, никого не наказывайте.

      – Эх, Жарков, милосердный вы человек,– вздохнул чиновник.– Именно таким я вас себе и представлял. Вы, писатели, поэты, художники – народ свободолюбивый, своенравный. Я вам по-доброму завидую, что вы можете себе многое позволить, а на государственной службе без железной дисциплины невозможно, иначе не ты аппаратом, а он тобою управлять станет, превратит в марионетку. Особенно сейчас в кризисное время нужна твердая рука. Подчиненные должны работать в поте лица своего. У чиновников ведь зарплата раза в четыре-пять выше, чем у простых рабочих на производстве.

      – Значит, вы руководите методом пряника и кнута,– усмехнулся я.

      – Другие методы не дают эффекта, сознание подчиненных еще не достигло зрелости и прогресса,– ответил Ланцюг. – А перед вами я испытываю вину за то, что не позаботился, не создал нормальных условий для творческого труда. Знаю, как сейчас туго живется прозаикам, поэтам. Журналисты еще кое-как перебиваются, пристроившись в коммерческие издания, а вот у писателей хлеб труден и горек. Издательское дело в стране загублено, убыточно. Всего четыре книги издает в год на человека. Стыд и позор, а когда-то советский народ был самым читающим.

      – Вы и об этом знаете? – с напускным удивлением произнес я.

      – Такая у меня работа обо всем знать и иметь свое мнение,– не без гордости заметил он. – Коль мне доверили этот пост, то я отвечаю за все, что происходит городе. Жаль, что только сейчас удалось познакомиться. Но лучше позже, чем никогда. Постараюсь с лихвой компенсировать дефицит внимания к одному из представителей славной интеллигенции. Окажу и материальную и моральную поддержку.

      – Мне благотворительность ни к чему,– возразил я.– Привык честным трудом зарабатывать на жизнь.

      – Влад Алексеевич, не темните, не скромничайте,– усмехнулся Ярослав Гордеевич.– Знаю о ваших жалких гонорарах.

      – Откуда?

      – Из налоговой администрации сведения предоставили. Наверное, на бумагу и чернила денег не хватает. А чтобы издать новую книгу, надо выложить не менее семьсот, восемьсот, а то и тысячу долларов. Да потом самому еще суметь реализовать книгу и все равно себе в убыток. Дело писателя, как это было прежде работать за столом, а не за прилавком. Так ведь?

      – Конечно, так, вы правы, – согласился я и добавил.– Для того, чтобы книга увидела свет, необходима помощь спонсоров, меценатов, но они вкладывают деньги в бизнес, сулящий гарантированную высокую прибыль.

      – Скупые и темные, не понимают великую силу и магию искусства,– посетовал он. – А насчет честного труда я вас поддерживаю. Сейчас бесплатно никто ничего не дает. Вы ведь знаете цену своего интеллектуального труда?

      – Вполне, но сейчас он не востребован.

      – Будет востребован,– лихо подхватил фразу чиновник. – Я предлагаю вам интересную работу, срочный заказ. Денежное вознаграждение будет довольно щедрым. Таких денег вы и за год не заработаете. У вас будут средства не только на вполне обеспеченную жизнь, поддержание физических и духовных