Маша и любовь. Дарья Быкова

но почему-то точно знала, что он сейчас смотрит на наши с Никитой руки, притом смотрит весьма неодобрительно. И точно.

      – И отпустите уже, пожалуйста, девушку, – всё так же холодно, но, пожалуй, уже даже немного зло добавил киару.

      Ник отпустил. И, не сказав мне ни слова, бросился вслед за направившимся обратно в аудиторию синеглазым инопланетянином. Видимо, будет уговаривать теперь его. Чувствуя себя до крайности глупо, я ещё некоторое время побродила по коридору, а потом, разозлившись на всех: на себя – за то, что жду Никитоса, на него – за то, что сбежал, ничего не сказав, на синеглазого – за то, что вмешался и делает вид, что не помнит моего имени, а я уверена, что помнит, отправилась домой.

      А на следующий день на наш «урок» Никитос пришёл в таком виде, что я чуть сознание не потеряла. У него был фингал, рассечена бровь и щека, даже швы наложены, а левая рука так вообще в гипсе.

      – Ох, – только и смогла сказать, открыв ему дверь. Хорошо ещё, что родителей и брата нет, а то охов было бы куда больше… – Что…Что произошло?

      – А на что похоже? – почти беззлобно огрызнулся он.

      – На избиение, – честно и растерянно признала я.

      – Бинго! – попытался улыбнуться, но тут же болезненно скривился Никита. – У меня проблемы, Машуль.

      – У меня большие проблемы, Машуль, – повторил он, сидя на кухне и наблюдая, как я хлопочу, заваривая запрошенный зелёный чай. – Такие большие, что мне желательно скрыться не только из города, но и вообще с этой планеты. Вот зачем мне в этот проект. И вот почему мне очень надо в первую группу. Каждый лишний день уменьшает мои шансы остаться живым… ну или, как минимум, здоровым.

      – О Боже… – прошептала я, присаживаясь, и машинально отпивая из кружки, которую налила для Никиты. – Боже, Боже мой… Конечно, я поменяюсь! Что же ты сразу не сказал?! Но ещё же всё равно целый месяц… как же?.. Как же быть?

      – Увы, – снова скривился Никита. Я не могла спокойно смотреть, как его перекашивает, у меня сердце кровью обливалось, а к глазам подступали слёзы, но я держалась, старалась лишний раз не охать и даже не вздыхать. – Киару непреклонен, меняться нельзя. И дополнительно в группу он меня тоже не возьмёт.

      Никита горько вздохнул, и я тоже.

      Как такового занятия у нас в этот раз не получилось, я постоянно скатывалась на вопросы, и кончилось всё тем, что Никита же меня и утешал. Но как он так вляпался, рассказывать не стал.

      Когда он ушёл, я в панике заметалась по квартире. Сердце у меня было не на месте, и мозги, как потом выяснилось – тоже. Мне почему-то вдруг показалось логичным и правильным, да что там, жизненно необходимым и единственно верным, отправиться к киару и уговорить его взять вместо меня Никиту. Да, я готова была не полететь и потерять Никитоса на долгих два года, если не навсегда, лишь бы жил. Да и, признаться честно, ощутила некоторое облегчение при мысли, что мне не надо будет никуда лететь. Всё-таки некомфортно мне от предстоящего близкого соседства с ними, инопланетянами.

      Но