Истории Джека. Часть 3. Ярослава Осокина

вас тоже какие-то жалобы? – раздраженно спросил он. – Если нет, то попрошу покинуть кабинет, у меня полно работы.

      – Вы тут новенький? Я вас запомнил, – медленно сказал Роберт и вышел.

      У Роберта тоже было специфическое чувство юмора.

      Передать все бумаги лично Якову не получилось: когда Энца подписывала у Финнбара на третьем этаже сопроводительный лист, тот рассеянно сказал, чтобы она не пыталась даже пробиться – сегодня начальник отдела практической защиты не принимает.

      Что-то в его интонациях встревожило девушку, и она попробовала уточнить, в чем дело.

      Финнбар передал ей подписанные бумаги и внимательно посмотрел на нее.

      – Волнуетесь? Я сам всех деталей не знаю, но утром на летучке говорили, что его увольняют. А сегодня он в медкомиссии. Мы там все по очереди заседаем, если вы не знали.

      Энца неловко кивнула.

      Финнбар ее смущал – он то был отстраненно-холоден, то вдруг начинал подмигивать им с Шиповник, шутливо поддразнивая, когда каждое утро заходил поздороваться и узнать как дела. В его поведении не было ни фальши, ни наигранности, но никогда нельзя было угадать, что там у него на уме.

      Он был старомодно галантен, не раз приносил им к чаю коробки дорогих конфет, а уж Леди Гарброу и вовсе были от него без ума – красавец мужчина, обаятельный и вежливый, – не то, что некоторые язвы, которые курят слишком близко к ценным бумагам и документам, – и с пониманием. Благодаря отличной памяти и цепкому уму, Финнбар разобрался в работе и организации архива за несколько дней.

      Из-за того, что она никак не могла его понять, Энца постоянно вглядывалась в его лицо, пытаясь прочитать, а Финнбар отшучивался: «Что, и во мне хотите разглядеть темного мага, да, Энца? У меня алиби, честное слово».

      Эти его шутки и намеки – видимо, на Артура и на всю ту историю, – смущали Энцу еще больше.

      В тот день с утра шел мелкий моросящий дождь. Против обыкновения Джек с самого утра торчал в отделе, мрачный и кислый, в отвратительном настроении. Он совершенно не слушал Унро, который пересказывал ему последние новости – юноша аккуратно следил за всеми сводками, и политическими, и уголовными, и экологическими. Джек подозревал, что Унро тайком в каком-нибудь обществе защиты парабиологических сущностей состоит – очень уж эмоционально тот относился к этим вопросам.

      – Джек, вызов на вторую половину дня, – сказала Энца, входя в кабинет.

      – И тебе не хворать, – буркнул напарник.

      Девушка слегка пнула его по щиколотке под столом, но Джек даже не заворчал.

      – Болеешь, что ли? – с подозрением спросила Энца и расстроилась. – Ну вот, а я думала, сегодня поедем наконец…

      Хотя она и сама с утра дурно себя чувствовала: накануне не выспалась. Они с Кло и Камелией засиделись до двух ночи, даже не заметив как быстро пролетело время. Донно предусмотрительно не пил и отвозил потом магичек в их гостиницу. И вот теперь Энца сидела, подпирая раскалывающуюся голову рукой, и вяло злилась.

      – Всем