Лучи уходят за горизонт. Кирилл Валерьевич Фокин

считаете, НБп работает?

      – Мне оно помогло.

      – Да ладно, – удивилась Элизабет. – Вы им пользовались?..

      – У меня был рак, – сказал Алексей, – рак крови, два года назад. Но теперь я абсолютно здоров. Прошёл курс НБп четыре месяца назад.

      – Сколько это стоило?

      – Моя очередь сказать про бестактный вопрос.

      – И всё же?

      – Небольшое состояние, – кивнул Алексей. – Но у меня не было выбора. Нанобомбы уже не помогали, слишком поздно диагностировали… В своё время не установил датчик здоровья и пожалел об этом.

      – И как ощущения от НБп?

      – Три процедуры. Никакой боли, ничего подобного. Вообще никаких ощущений. И я здоров. Лимфомы нет, и больше она не появится. Меня перезагрузили, как компьютер. Спасибо Стивену Голду, что я стою сейчас перед вами.

      – А вы стали… другим?

      – «Новым человеком», да? – засмеялся Алексей. – Так сейчас говорят? Я считаю, они преувеличивают, этой проблемы не существует.

      – Но всё же?

      – Нет, у меня ведь был лечебный, а не полный курс… Без изменений характера, когнитивных функций, регулировки эмоций. Я себя полностью устраиваю.

      – Простите за допрос, – засмеялась Элизабет. – Но я впервые встречаю… вижу человека, который прошёл НБп. Мне безумно любопытно.

      – Как и мне, – засмеялся в ответ Алексей. —Я через десять дней буду в Пхеньяне и буду счастлив, если вы захотите продолжить свой допрос в реальном мире.

      – Я жду приглашения.

      …На этом их диалог оборвался; две недели спустя, глядя через окно монорельса на гостиницу Рюгён, громадную стеклянную пирамиду в центре города, соединённую перемычками с окружающими небоскрёбами, Элизабет вспоминала их разговор в деталях. Они тогда обменялись контактами и разошлись: Алексей отключился от симуляции, а Элизабет вышла из режима прямого включения и устроила совещание по поводу брызг от струи кита и некоторых мелочей экстерьера. Ей не нравилось, как вели себя альбатросы, и девушка с раздражением вспомнила, что их программу так и не переписали.

      У неё работали профессионалы – после недавнего сокращения она оставила всего тридцать шесть человек, но у маленькой команды есть как преимущества, так и недостатки. Элизабет не платила им зарплату – они получали нефиксированный доход от прибыли компании и потому работали не покладая рук, но успевали не всё. «Альбатросы – не главное, – успокоила себя Элизабет, – ты волнуешься из-за встречи, и альбатросы – просто предлог, чтобы выпустить пар…»

      Элизабет смотрела на Рюгён: она видела фотографии старого Пхеньяна, до Объединения, и на них здание Рюгёна казалось чужеродным и уродливым, особенно рядом с однотипными, низкими и убогими строениями вокруг. Теперь же, опоясанный магистралями, висячими парками и пешеходными зонами, дополненный комплексом высоток, Рюгён сиял, став тематическим центром пейзажа. Несмотря на туман и низкую облачность, Пхеньян сверкал – город перестраивали, и здания вырастали