Развалины часовни. Блоги, статьи, рассказы. Роман Грачёв

ломанулись радовать своих жен (а год, по сюжету, 1987 максимум).

      А я вспоминаю свою службу в армии. На втором халявном году службы я бил баклуши в офицерском клубе, где развлекал гражданских жителей гарнизона дискотеками и фильмами (к слову, старые киноаппараты типа «Ксенон» были жутко жаркими и громоздкими, а пленка рвалась каждый второй сеанс).

      Раз в неделю начальник клуба майор Четвертков катался в Нижний Новгород за фильмами, привозил эти круглые металлические ящики с «новинками» (на тебе, боже, чего нам негоже). Привозил всякую советскую фигню, но во второй половине 1992-го случился перелом – поперли американские боевики и детективы. И вот однажды…

      …он привез «Эммануэль» с Сильвией Кристель. Это была бомба!

      Показ для гражданских – в выходные вечером, для служивых – в пятницу вечером и воскресенье днем. На вопросы сослуживцев «Чо седня будет в клубе?» – мы отвечали интригой. И вот первый показ…

      На минутку: 1992 год, российская армия, которую пичкали патриотическими фильмам про войну, и вдруг…

      …голая Сильвия Кристель.

      Из любопытства спустился в зал. Половина спали. Вечер пятницы в клубе вообще замечательный был для нас способ вздремнуть. Даже сиськи не помогли. Чего греха таить, я и сам едва разлипал ресницы.

      Как говорил лидер группы «Манго-манго», такая стояла погода, что лень даже думать о сексе.

      Ко Дню Папы, что ли

      Мамина и папина любовь – две большие разницы. Это еще старик Фромм описал.

      У матери с ребенком – биология, они пуповиной были связаны, ребенок у нее внутри сидел, все соки выпивал, пинался, ворочался. Они на физическом уровне одно целое. И даже когда ребенок выбирается наружу и растет, мать по-прежнему чувствует эту связь. Поэтому любовью матери часто руководит страх за любимое дитя, ведь он же плоть от плоти ее. А страх, как известно, неважный советчик.

      У отцов другая история. Они девять месяцев с животом не ходили. Они шатались черт знает где с пацанами. Они, конечно, волновались и сопереживали, но не на биологическом уровне – на эмоциональном. Поэтому у них шире территория для творчества и самовыражения.

      Да-да, мамы, не обижайтесь. У отцов, безусловно, слабее дисциплина, но зато легче характер и больше озорства. Если мама научит, как правильно, то папа всегда покажет, как весело. Мама строго спросит за плохое поведение в школе, папа расскажет, как лучше намазать клей на стол учительницы, чтобы не поймали.

      Словом, мама даст базис, папа – откроет весь мир…

      В первое время после развода в мой адрес часто прилетали упреки (брошенные, разумеется, женщинами): «Ты ведешь себя с ребенком так, что мама получается плохим полицейским, а ты – вечным праздником! Так нельзя! Это неправильно! Ты должен то-то и то-то».

      Я поначалу переживал, старался соответствовать должности строгого родителя, пусть и живущего отдельно, сурово хмурил брови и проверял дневник, а потом… потом забил.

      Нет, ребята, я был, есть и буду для дочери праздником.