Юные дарования. Художник. Сергей Александрович Варлашин

скорее малость, юношеским романтизмом и радикальной бессонницей. Вызванной, искусственно. Чтобы не тратить время на такое бесполезное занятие, как сон.

      – Ага, но вид у тебя вроде здоровый.

      – Мучает меня и момент с преследованиями участившимися. – я рассказал ему подробно о всех случаях погони. – Так что, как видишь. – я показал ему некоторые готовые картины. – На гениальность, времени остаётся не так уж много, как хотелось бы.

      – Кай, друг мой. Я уверен, всё началось именно с того момента, как ты посетил тот мир. Касательно всех твоих преследований. С тех пор кто-то или что-то, кому не понравился твой безвизовый «въезд», хотят от тебя получить объяснений как минимум.

      – Скорее они хотят получить, забранный кинжал, объяснения, а следом и мою жизнь.

      – Не исключено. Кстати затея с камнями и друзами тебе удалась на славу. Я имел ввиду, что тебе просто надо носить их, с собой. Достаточно кулона или браслета. Однако, ты здесь устроил настоящий музей камня! Но в целом, это великолепная мысль. Ты здесь экранирован. Теперь от всего. Примерно так же, как глава правительства в подземном секретном бункере, предназначенном для защиты от атомной войны, экранирован от дождика.

      – В общем, ты одобряешь. Они и просто мне настроение повышают. Рабочий тонус с ними, высок, скажу я тебе.

      – Да в такой обстановке, даже двоечник заядлый, светилом науки через неделю станет.

      – Ну, полно Зенон. Хочешь чаю?

      – Давай. Кинжал, я кстати, в другой банк перетащил. Мне твой выбор, показался ненадёжным. Проверенный временем частный банк, не от государства, предпочтительней. Особенно в плане утайки подобных вещей. Вот тебе данные по нему. – он достал мне листок с надписями от руки. – Запомни, а потом сожги.

      – Ты не предсказатель Зенон. Ты конспиратор.

      – Ну, извините мой друг. – развел беззащитно он руками. – Это не я по мирам скачу, как дитя на деревянном коне по комнатам, таская конфеты со всех столов подряд. Без спроса. Вид у тебя, кстати, донельзя влюблённый.

      – Что есть, то есть и этого, не отнять.

      Вкратце, я рассказал ему о своей прекрасной Селене. Чтобы он морально подготовился, к вечеру музыки. Мы ещё посидели, прикончили не один чайник чая. Только к концу ночи, Зенон уехал домой.

      Глава 5 Лучемир

      Зенон уехал домой, а я, не ложась спать, посвятил остаток ночи картинам. Меня пытался донимать Сальвадор Дали, пытаясь внушить мне, свою верную аксиому жизни. Но я не вёлся, на его провокации и неуклонно, развивал свой собственный стиль. Он всё настаивал, что нарисовать яблоко таким, как оно есть, есть сущий идиотизм. Я был с ним согласен, полное копирование объекта, имеет место быть, только если это происходит в рамках обучения. Но никак не следствие дальнейшей, профессиональной карьеры художника, добившегося хоть каких нибудь, стоящих результатов.

      В конце концов, Дали отправился спать, потому что больше его наставлений, с очень сильным испанским акцентом, я не слышал. Утром, примерно