Неглинная. Прогулки по старой Москве. Алексей Митрофанов

приемной комиссии», – горестно подытожил Никулин.

      Зато он же рассказал прекрасную историю про то, как слушали одну своеобразную абитуриентку: «Держала экзамен девушка, которой дали задание сыграть воровку. Председатель комиссии положил на стол свои часы и попросил девушку якобы их украсть.

      – Да как вы смеете давать такие этюды?! – возмутилась девушка. – Я комсомолка, а вы меня заставляете воровать. Я буду жаловаться…

      Она долго кричала, стуча кулаками по столу, а потом, расплакавшись, выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

      Члены комиссии растерялись. Сидели в недоумении. Кто-то из них сказал:

      – А может быть, и верно, зря обидели девушку?..

      Председатель комиссии смотрит, а часов-то его и нет. Он испугался. Но тут открылась дверь и вошла девушка с часами в руках. Положив их на стол, она спокойно сказала:

      – Вы предложили мне сыграть воровку. Я выполнила ваше задание».

      Конечно же, девушку приняли.

      * * *

      Самым колоритным из преподавателей училища был военрук. Евгений Весник вспоминал о нем: «Просятся на бумагу воспоминания о преподавателе военного дела – пожилом кадровом офицере Гаврииле Козловском. До сих пор слышу его слова о преподаваемом в театральном училище предмете: «Я глубоко, категорически и бесповоротно убежден в том, что предмет «военное дело» в театральном институте противопоказан, и преподаю его, лишь выполняя приказ».

      Помню, как досконально отвечавшему на вопросы он говорил, что ставит двойку, так как не может «механическое восприятие военного дела оценить более высокой оценкой». А мне за ответ на вопрос: «Что такое граната и ее назначение?» – «Это такой аппарат, который берется в правую или левую руку в зависимости от степени владения оной, затем после энергичного замаха бросается в сторону врага, бросивший кидается вслед этому аппарату с криками: «Вперед! Ура-а-а!». Враг бежит! Победа близка! И неважно, разорвалась граната или нет – «Вперед! Ура-а-а! Победа!» – сказал, что поставит пятерку, потому что такого рода ответ «являет собою чувственное и творческое восприятие военного дела».

      Вот по такому принципу он раздавал пятерки и двойки. Только пятерки и двойки! А по окончании опроса или зачета всякий раз громко захлопывал большой учительский журнал и, упиваясь собственным остроумием и хитринкой, словно большой ребенок, радостно и громко, по-военному четко докладывал: «Смирно! Всем отвечавшим сегодня в журнале проставлена отметка 4. Поздравляю. Вольно. Разойдись. Ха-ха-ха!» Мы устраивали овацию доброму преподавателю категорически не нужного, как он говорил, предмета в театральном училище».

      Однако в некоторых случаях тот военрук был очень даже жестким человеком: «Как-то уже после начала Отечественной войны в учебном тире на занятиях по стрельбе мы, пятеро студентов, должны были из мелкокалиберной винтовки лежа выполнить следующую команду: «По презренной фашистской мишени одной мелкокалиберной