Альманах. Автор года 2017. Александр Новиков

запах таверн, чтоб его не забыть.

      В этом доме

      В этом доме мне рады. Готовят еду,

      наливают ракию в большие стаканы.

      Если вдруг занемог, ослабел на беду —

      приобнимут за плечи, поддерживать станут…

      В этом доме, на Бога надеясь, живут,

      наливают и пьют без остатка «на здраве».

      Здесь лелеют тепло и домашний уют

      на краю у села, у столетней дубравы.

      В жизни всяко бывает: друзья предадут,

      отвернутся внезапно родные с упрёком, —

      в этот дом на окраине ноги ведут

      на подножии горном Сакара далёком.

      Я сюда прихожу, чтоб пополнить любовь,

      ощутить бескорыстия тёплые руки —

      вне сезона в году, в день недели любой, —

      и страдаю, болею от долгой разлуки.

      Принимай меня, дом! Завершивши полёт,

      я тяну свои руки к кистям винограда…

      Здесь неслышное время тихонько течёт

      за столом у друзей – а другого не надо!

      В микрофон

      Хозяин дома протянул мне микрофон.

      В моей деревне за столом – родные лица.

      И паутинкою сентябрьскою кружится

      диск осветителя, подчёркивая фон.

      Хозяин дома говорит мне о любви

      (в награде этой, априори, неповинна!)

      людей в деревне. Золотятся вина.

      Свисают кисти винограда. – Ты живи,

      пиши стихи и книги лет до ста!

      Читай их нам – мы любим, как читаешь,

      и знаем, что болгарский понимаешь

      без переводчика – ведь речь любви проста…

      Я отвечаю на наречьи близких душ.

      Моя подруга всё синхронно переводит.

      И смысл, и речи понимает вроде

      ивритоговорящий верный муж.

      И в микрофон, и без – с деревней говорю,

      с людьми и с полем, с лилией на речке,

      о широте натуры человечьей —

      портрет Болгарии бесхитростной творю!

      Роман Смирнов

      Дожди Елабуги

      А стоит ли дальше, а нужно ли

      искать этой жизни резон?

      Уходит дорога зауженно,

      спускается за горизонт.

      Эй, ворон, чего начертил ещё?!

      В ночи не видать ни черта!

      За мной, мои сёстры, в чистилище, —

      гордыня, тщета, нищета!

      Не первая и не последняя,

      меняя простор на постой,

      в закатный придел поселения

      вхожу прихожанкой простой.

      А если в землицу ложиться мне,

      то так, чтоб «ищи-не ищи».

      Покроет Россию божницами

      души переломленный щит.

      Не выла в бреду и не плакала,

      бродя меж берёз и осин.

      Прольются дожди над Елабугой,

      слезами пойдут по Руси,

      и вымоют долгими ливнями,

      и вымолят сотни Марин,

      пока будут ждать терпеливые,

      бумажные «церкви» мои.

      Озимые