Русский вагон. Роман. Ольга Кучкина

сердце, и, видимо, по этой причине я был не совсем собран. Я не ожидал, что пьяный так быстро восстанет из мягкого кресла и сгруппируется, и не успел сгруппироваться сам. Следующий удар я получил по физиономии. Но и он получил такой же. Мы схватились в полуобъятии, и я первым вмазал ему коленом промеж ног, как учат во всех школах выживания. Он взвыл. Круглые очочки свалились с мясистого носа, я не совсем непреднамеренно раздавил их каблуком ботинка.

      – Вы с ума сошли! – прозвенел голосок-колокольчик.

      Симпатичный комодик храбро втиснулся третьим лишним между двумя мебелями. Не драться же с девушкой под рукой. Остывая, мы плюхнулись, он в кресло, я к себе на полку.

      – Что случилось? – строго потребовала объяснения Маня.

      – Русско-американский коллоквиум, – дал я требуемое объяснение.

      Я обратил внимание, что она пришла с пустыми руками. А между тем, был тот редкий случай, когда я бы охотно сделал хороший глоток крепкого спиртного.

      – Я тебе этого не забуду, – пообещал Пенкин, закрепляя дружеское ты.

      Он с трудом поднялся и великодушно оставил нас с Маней вдвоем.

      – Так что у вас случилось? – не удовлетворилась моим объяснением милая молодая женщина, сопровождая потерпевшего бойца взглядом, исполненным соболезнования.

      – Дискуссия, я же сказал.

      – А тема?

      – Творчество господина Пенкина.

      – Нашли, о чем дискутировать, – вздохнула Маня. – Здесь нельзя ни с кем ни о чем подобном и заикнуться. Иначе к концу поездки будет сплошная инвалидная команда.

      – Вы не шли, а время шло, – пожаловался я.

      – Я искала водку, – попыталась оправдаться она. – Ту, что была у нас, Пенкин с Ваней вылакали. В общем, все, чем затарились в Белогорске, вагон заглотнул.

      – А до того, чем затарились во Владивостоке, Хабаровске, Облучье!..

      – Что делать, рашен привычка! – засмеялась Маня.

      – Рашен вопрос! – подхватил я. – И картошка остыла…

      – А давайте, я вам холодной картошки к фингалу приложу! – предложила Маня.

      Я чувствовал, как наливается фингал, но не ведал, что для облегчения участи можно использовать холодную картошку.

      – Я и сам кудесник, а такого рецепта не знал, – признался я.

      – У меня бабка так делала, – поделилась прошлым Маня.

      – Деда целила?

      – Меня. До чего ж я драчливая была в детстве!

      Прохладные пальчики коснулись моей щеки.

      – Я готов быть битым каждый день, если вы будете меня целить, – галантно произнес я.

      – Фи, как старомодно, – поморщилась Маня.

      – Вы предпочитаете новую моду в отношениях? – осведомился я.

      – Если честно, – Маня тряхнула челкой, – я предпочитаю смесь и свободный выбор, чтобы ни ограждений, ни правил, ни колючей проволоки, а легко и играючи, печально и весело, чтобы кустом росло во все стороны, а не вычислялось по линейке, чтобы путаница-перепутаница, и чтобы ямщик лихой, лихая тройка,