Собачий век. Василий Михайлович Зюбин

захваченный в плен бойцами полевого командира Уразаева».

      В конце репортажа Бергман поместил фотоснимок, на котором он в окружении разведчиков красовался на фоне трофейного бронетранспортера. Правда, из-за низкого качества снимка и скученности людей толком рассмотреть технику было практически невозможно. Оставалось только верить журналисту, что «железо», действительно иностранное. Под снимком пояснение, кто есть кто, и обобщенные за месяц цифры потерь по всей российской группировке войск. Они были абсолютно точными, но не совпадали с официальным. Теми, которые озвучивала пресс-служба Министерства обороны.

      Причина такого расхождения не была загадкой для Корнеева. По порядку перечисления цифр, некоторым замечаниям нетрудно было догадаться, что их взяли из последней шифротелеграммы из штаба Северо-Кавказского военного округа. Подобные шифротелеграммы регулярно приходят в главк для сведения руководства. Позднее на их основе пресс-служба составляет свое заявление о потерях. Текст заявления после многочисленных утверждений и согласований успевает состариться как минимум на неделю, прежде чем появиться на свет.

      С формальной точки зрения цифры, приведенные в материале, явное разглашение военной тайны. В правом верхнем углу шифровки четко значилось короткое, но емкое слово «секретно». И если найти «источник» утечки – можно смело заводить дело и «впаять» виновному лет семь тюрьмы. Но с другой стороны, чисто человеческой, это явно был секрет полишинеля. Кто же не знает, что в Чечне практически ежедневно гибнут солдаты? И большая ли разница, что эти конкретные цифры пресса узнает неделю спустя? Но логика – это одно, а закон – другое.

      Корнеев скрутил газету в трубку и спрятал во внутренний карман куртки: надо все еще раз внимательно перечитать, взвесить. Неужели кто-то из наших решил таким способом заработать гонорар себе на пиво? При всей бедности, которая давно уже поселилась в офицерских кошельках, этот вариант Корнееву был особенно противен. Он верил, что по такому же принципу, как и он (пусть бедный, но гордый), живут все окружающие его офицеры.

      Но даже если действительно у газеты объявился «свой корреспондент», это еще не повод для столь бурной реакции генерала Скорняжного.

      – Почему же наиулыбчивый и наитишайший так озверел? – размышлял Корнеев. – Нет, здесь что-то не так. Завтра обмозгую это дело, а пока – спать. Часика четыре можно себе позволить на отдых и протрезвление, а там за «основную» работу.

      4

      Ночной полет

      Стакан крепчайшего только что сваренного кофе вместо бодрости принес лишь боль в висках и усилил сердцебиение. Корнеев, поеживаясь, брел по пустынной улице на автостоянку.

      Через большие окна-витрины хорошо был виден пустой зал «Аквариума» – дешевого придорожного кафе. Там, сидя за столом, мужественно боролся со сном охранник. Свою голову,